Прежде чем уезжать из дома, Фрост нашел в Интернете фотографию маски, что он видел ночью. И сейчас ее узнали с полдесятка человек. Такую маску трудно забыть. Однако никто не видел человека, скрывавшегося за маской, и никто не видел, как он приходил на площадь и уходил. Ночная Птица соблюдал осторожность.

У команды экспертов хороших новостей тоже не было. С компакт-диска, найденного Фростом на парковке, были стерты все отпечатки. То же самое относилось и к «Катлассу», брошенному у его дома. Машину угнали неделю назад и сменили номерные знаки. Отслеживание эсэмэсок, электронных писем и онлайн-публикаций привело к анонимному аккаунту.

Все направления расследования заканчивались тупиком.

Фрост купил хот-дог, решив скрасить таким образом ожидание. По Пауэлл-стрит сновали туда-сюда канатные трамвайчики. Был понедельник, погода стояла солнечная, теплая и безветренная. Инспектор то и дело смотрел на часы, потому что не мог дождаться, когда Люси выйдет от доктора Штейн. Он вообще не хотел, чтобы она шла туда.

Люси вышла из здания только через час. Фрост помахал, и она, помахав в ответ, через дорогу поспешила к нему.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Ага! Замечательно! – Заметив обеспокоенное выражение у него на лице, она добавила: – Честное слово, Фрост, со мной всё в полном порядке.

– Как прошло?

– Она мне понравилась. Думаю, мне стоит пройти через лечение.

– Люси, позволь мне сначала распутать это дело, – сказал Фрост. – Дай мне немного времени.

– Хорошо, дам. Она тоже хочет немного подождать. Ты беспокоился обо мне?

– Да.

– Здорово, – сказала Люси. – Ты занят? Давай сходим куда-нибудь. Ты выслушаешь мой доклад. Разве не так делают секретные агенты, а?

– Мне самому нужно поговорить с доктором Штейн, – покачал головой Фрост. – Как насчет того, чтобы встретиться чуть позже?

– Да, конечно. – Люси была в отличнейшем расположении духа.

– В «Алембике»? В десять?

– Договорились.

Девушка уже собралась уйти, но Фрост остановил ее, взяв за руку.

– Люси, будь осторожна, ладно? Я просил тебя быть начеку и сейчас повторяю свои слова со всей серьезностью. Если заметишь что-то подозрительное, сразу же звони мне.

– Если замечу какую-нибудь жуткую маску, я заору.

– Я говорю серьезно, – повторил Фрост.

– Знаю. Мне приятно, что ты стараешься защитить меня.

Десять минут спустя Фрост показывал доктору Штейн фотографию маски, за которой скрывался Ночная Птица.

– Узнаете ее? Раньше вам доводилось видеть такую маску? Она говорит вам о чем-нибудь?

Психиатр пристально смотрела на маску, казалось, не в силах отвести от нее взгляд. Фрост понял, что та задела какую-то струну в ее памяти. Откуда-то она знала ее.

– Доктор Штейн?

Психиатр дернулась, выбираясь из транса, и вернула ему фотографию.

– Нет. Я никогда ее не видела.

– Вы уверены? Ваша реакция была такой, будто вы ее видели.

– Нет, к сожалению. А зачем вы мне ее показываете?

– Один свидетель видел человека в такой вот маске, когда Бринн Лэнсинг упала с моста. Я тоже его видел.

Штейн была явно удивлена.

– Вы? Вы сами его видели?

– Да, я видел мужчину в этой маске на Юнион-сквер, а еще раз я видел его вчера ночью у своего дома.

Она нахмурилась.

– Мне это совсем не нравится.

– Почему?

– Он втягивает вас в свою игру, инспектор. Теперь это дело стало для вас личным. На вашем месте я бы поостереглась. Вы далеко продвинулись в своем расследовании? Скоро поймаете его?

Фрост покачал головой:

– Не очень далеко. Как вы говорите, он играет с нами в игры. Оставляет улики, но они ни к чему не ведут. У нас нет ни ДНК, ни отпечатков. Его не засекла ни одна камера видеонаблюдения. Кто бы это ни был, он отлично разбирается в электронике.

– В электронике? – спросила Штейн и сосредоточенно наморщила лоб.

– Да, он знает, как заметать свои электронные следы; он, кажется, мастер по взлому чужих гаджетов и различных программ. А что, вам это о чем-то говорит?

– Нет.

Но он точно знал, что говорит. Штейн намеренно держала его в неведении.

Фрост достал из кармана еще один пакетик с уликой. Сейчас это была латунная пуговица, найденная на парковке, где похитили Кристи Парк.

– Вы не помните, у кого-нибудь из ваших знакомых есть пиджак с такими пуговицами? А может, у кого-то есть пиджак, на котором не хватает пуговицы?

Штейн покачала головой.

– Сожалею. Это обыкновенная пуговица, в ней нет ничего особенного.

– К несчастью, это так. Я даже не уверен, что она имеет отношение к нашему подозреваемому.

– Я бы очень хотела помочь, инспектор. Я не меньше вашего хочу, чтобы его нашли. А может, даже сильнее, чем вы.

– Разве? – спросил Фрост.

Она удивленно уставилась на него.

– Прошу прощения?

– Доктор Штейн, вы хотите, чтобы его нашли, или вы защищаете его? У меня складывается впечатление, что вы что-то утаиваете от меня.

Врач встала с кресла, подошла к кофемашине «Кериг», стоявшей на консоли у стены, и сделала себе чашку кофе. Жестом она предложила кофе Фросту, но он отказался. Пока чашка наполнялась, психиатр молчала. Она принесла кофе на свой стол, села и, пригубливая напиток, посмотрела на инспектора поверх края чашки и сказала, как показалось Фросту, тщательно подбирая слова:

– Я рассказала вам все, что вправе рассказать на настоящий момент.

– Я юрист в той же степени, что и полицейский, доктор Штейн. Я всегда распознаю, когда со мной говорит адвокат.

– Я не пытаюсь осложнить вам расследование, инспектор. Как только какое-либо событие развяжет мне руки, вы будете первым, кому я позвоню. Но до этого момента я не вправе предавать своих пациентов. Сожалею.

– Означает ли это, что вы подозреваете одного из своих пациентов?

– Я этого не говорила.

Фрост раздраженно вздохнул и перешел к другим вопросам. Достав из кармана свой телефон, он положил его на стол.

– Вы используете музыку в своем лечении?

– Конечно. Музыка – очень мощный инструмент для активации эмоций и воспоминаний. Я тщательно подбираю музыку для каждого пациента.

Инспектор нажал кнопку, и из динамика зазвучала песня Кэрол Кинг.

– Вы знаете эту мелодию? – спросил он.