– Дорого слупили?

– За бутылку водки отдали. Все, Саша, поезжай на автовокзал, а я за Ариной поехал.

– Жалко, что у тебя, дядя Андрей, цветы в горшочках не растут. Я бы поливал их, пока ты в доме отдыха был, за квартирой бы присматривал… Может, оставишь ключики на недельку?

– Саша, ты еще здесь? Странно, я думал, ты уже за билетами стоишь.

В доме отдыха меня и Арину поселили в двухместном номере нового корпуса. Завтракали мы в отдельном зале, компанию нам составляли Журбина и Касим.

За столом Валентина Павловна пустилась в рассуждения о взаимосвязи будущего Советского Союза и наполняемостью номеров в «Изумрудном лесу».

– Представь, что на нас летит огромный метеорит, – размышляла вслух Журбина. – Он врежется в Землю через сутки и гарантированно уничтожит все вокруг, во всей Сибири не останется ни одного живого человека. Ни спрятаться, ни улететь от метеорита нельзя. Что ты будешь делать, если тебе жить осталось всего сутки?

Я посмотрел, как Арина вяло возюкает ложкой по тарелке с манной кашей, и не нашел что сказать. Откуда я знаю, чем буду заниматься в свой последний день?

– Не смотри на дочь, ты забудешь про нее, – ответила за меня Валентина Павловна. – Свой последний день ты захочешь провести в безумствах и веселье, ты захочешь наверстать все упущенные удовольствия и заполучить те, что ожидали бы тебя в будущем. Чего может добиться молодой здоровый мужчина в обстановке всеобщего хаоса, когда деньги не будут играть никакой роли? Бес сомнения, ты постараешься воплотить в жизнь свои самые дерзкие сексуальные фантазии. Ты овладеешь женщиной, к которой в обычной обстановке побоялся бы приблизиться, ты займешься групповым сексом или мужеложством – я понятия не имею, какие низменные пороки проснутся в тебе и вылезут наружу. Насытившись сексуальными утехами, ты станешь пьянствовать, ты ограбишь с дружками винный магазин и упьешься до бесчувствия, а потом снова станешь рыскать по городу в поисках приключений и удовольствий. И все вокруг тебя будут заниматься тем же самым: метеорит вывернет наше общество наизнанку, и все человеческие пороки из тайных станут явными. Стесняться-то некого, близкая смерть всех уравняет. Не будет ни богатых, ни бедных – все люди будут равны, а деньги как всеобщий эквивалент свободы потеряют свое значение – свободными станут все… Арина, солнышко мое, ты не притронулась к каше, а ее ведь специально для тебя сварили. Скажи, тебе что, не нравится манная каша или ты не хочешь кушать? Андрюша, девочка завтракала утром?

– Нет, конечно. Когда бы мы успели поесть, если приехали сюда на первом автобусе?

Арина отодвинула от себя тарелку с кашей, всем своим видом показывая, что завтракать манкой она не намерена.

– Арина, – ласково сказала Журбина, – здесь, в «Изумрудном лесу», сказочное королевство, а я в нем единоличная хозяйка. Меня здесь все слушаются: и люди, и звери, и даже мухи с комарами. Если ты не хочешь кушать мою кашу, то я велю отдать ее собаке, а ты останешься голодной. Арина, запомни: здесь тебе не детский сад и упрашивать тебя за столом никто не будет. Не хочешь – не ешь! Рита!

В зал впорхнула свободная от смены администраторша, привлекательная девушка лет двадцати пяти.

– Да, Валентина Павловна! – с готовностью отозвалась она.

– Рита, найди Рашида, оденьте девочку и идите на задний двор, скормите эту кашу собаке.

Арина посмотрела на Журбину и поняла, что тетя Валя не шутит. Изумлению моей дочери не было предела: «Как? Мою кашу – собаке? Скормить?»

С серьезным видом дочь слезла со стула и пошла к выходу из зала. Рита, чтобы не возиться с одеждой, закутала ее в свою куртку и взяла на руки. Рашид, младший сын Касима, забрал со стола тарелку, и они пошли на задний двор дома отдыха кормить Полкана, огромного цепного пса. Я хотел пойти с ними, но Журбина велела мне остаться:

– Андрюша, собаку покормят без тебя. Сиди где сидел, и не дергайся, и, самое главное, не мешай мне воспитывать ребенка. Она у вас девочка избалованная, растет в неполной семье, а я не собираюсь потакать всем ее прихотям… Так, на чем я остановилась? На деньгах. Деньги в последний день существования жизни на Земле утратят свое экономическое и смысловое значение… Теперь – суть: метеорит – это Горбачев, только никто не знает, когда он ударит по Советскому Союзу и что из этого получится. Горбачев может сказать, что с завтрашнего дня мы будем жить при капитализме, а может повернуть все наоборот. Выступит Михаил Сергеевич по телевизору и заявит, что хватит, поиграли в демократию, пора и честь знать! Вернутся старые времена, и будем жить как при Сталине. Суть понятна? Метеорит летит, все ждут крушения человеческой цивилизации, и все начинают думать: а все ли я успел в этой жизни?

– Лично я не жду вселенского апокалипсиса со дня на день, – воспользовавшись паузой, возразил я.

– Ты, Андрюшенька, голодранец. У тебя, что с метеоритом, что без него, в карманах ветер гуляет, и речь совсем не о тебе, а о мужчинах состоятельных, с положением в обществе. Естественно, завтра космическая катастрофа не наступит, но она приближается, и все это чувствуют и бегут ко мне, в «Изумрудный лес»… Так, твоя дочь вернулась.

Я обернулся к дверям. В зал вошли Рита и Рашид. Администраторша поставила Арину на пол, сняла с нее куртку. В огромных глазах дочери я прочитал: «Собака все съела! Всю мою кашу проглотила!»

Поглощенная своими мыслями Арина забралась на стул, протянула руку к хлебу, но дотянуться до него не успела. Валентина Павловна громко хлопнула в ладоши:

– Завтрак закончен! Таисия Егоровна, уберите продукты со стола. Буфет – на ключ! Никакого печенья, никакого чая. Андрей Николаевич, через час приготовь девочку к прогулке.

Официантка Таисия Егоровна бесцеремонно отодвинула от дочери вазочку с печеньем, убрала со стола хлеб, масло, поставила на поднос чашку с чаем, до которого Арина не успела даже дотронуться.

– Пошли, – сказал я обиженной Арине. – Не надо было выделываться с кашей. Здесь тебе не в детском саду, упрашивать за столом никто не будет.

По пути в наш номер я забежал в общий обеденный зал, умыкнул с раздачи два куска хлеба и спрятал их в карман. Оставшись с дочерью вдвоем, я протянул ей хлеб:

– Ешь! Что смог, то достал.

Арина жестом показала: «Дай чай».

– Чая нет. Надо было за столом кушать, а не ложкой узоры по тарелке выписывать. Воды могу из-под крана налить. Будешь воду пить?

В глубокой задумчивости Арина сжевала оба куска хлеба, выпила полный стакан воды. День для нее начинался более чем необычно.

Через час Валентина Павловна повела дочь в сосновый бор, а я остался в доме отдыха. К обеду мне стало скучно, и я пошел их искать.

– В беседке посмотри, – подсказал Касим. – Валя в это время белок кормит.

По лесной тропинке я быстро дошел до отдаленной беседки. Еще на подходе к ней я услышал веселый детский крик: «Иди сюда!»