своей необычностью дамой. И что от нее осталось? Жалкое подобие. Кроме голоса — ничего. Даже морщинки разгладились, потому что она перестала смеяться. Уже не пикантная — пресная. Как каша на воде, которой она питается в последнее время.

— Ой, смотри, красота какая! — воскликнула Лида и указала на выплывающие из-за поворота развалины. Самые обычные, но нужно было отвлечь Фила.

Он, кажется, понял это. И больше к скользкой для Лиды теме не возвращался. Так и доехали, болтая о всякой ерунде.

Глава 3

Вилла оказалась именно такой, какой он видел ее трезвым взглядом: развалиной, в которой можно делать красивые фотографии (даже без фотошопа), но никак не жить. Но Лида от нее пришла в восторг. Ей нравилось все, даже отсутствие горячей воды и освещения в некоторых комнатах.

— Буду принимать холодный душ и зажигать свечи, — мурлыкала она, валяясь на кровати с воздушным балдахином. Его трепал ветер, врывающийся в окно, и картинка создавалась волшебная. А что пыль кругом, от которой нос чешется, плевать…

Ей, не ему! Фил настаивал на том, чтобы Лида выбрала для ночлега другую комнату. Гостиную, например. Там стояла более или менее современная мебель, на ней имелись чистые чехлы, на полу плитка, а не скрипучий паркет. Но разве женщину переспоришь?

— Тебе привезти продуктов? — спросил Фил перед тем, как покинуть виллу.

— Сама все куплю, когда пойду гулять.

— Поблизости я магазинов не видел. Дотащишь сумки?

— Заботливый, — улыбнулась Лида, зарыв лицо в подушку. Тут же по комнате разнесся звук чиха.

— А я говорил, тут пыль такая, что может аллергия развиться.

— Я выбью ее, не переживай. Все равно делать нечего, буду убираться. Но сначала прогуляюсь! — Она спрыгнула с кровати и поскакала в кухню.

Именно поскакала, как пятилетка! Фил не мог не хохотнуть. Внутренний ребенок Лиды сейчас точно в порядке, и он завладел ее телом — коленки взмывают вверх резво, пятки по полу шлепают громко…

— Ладно, я поехал. — Фил заметил на кресле дамскую сумочку Лиды. Она была открыта. Он заглянул внутрь и увидел божью коровку из эмали, с крапинками из черных камешков. Симпатичная вещица, пусть и дешевая. Память о ком-то.

— Мне можно включить телефон?

— В экстренном случае включай. Но лучше не пользуйся им. Я приеду, как только смогу.

— А если меня дома не будет?

— Я подожду.

— Тогда я буду оставлять ключ под ковриком.

Он не стал говорить, что в эту развалюху он сразу несколькими способами сможет попасть и без ключа, вместо этого кивнул.

Фил хотел обнять Лиду на прощанье, но ее было не остановить — женщина носилась по кухне, распахивала ящики, вытаскивала из них посуду, вслух рассуждая о том, из какой будет есть, в какой можно развести чистящие средства, а в какой постирать белье. Не стал ее отвлекать, уехал, помахав рукой.

До Марина-ди-Пиза добрался к четырем часам пополудни. До встречи с доктором Амалией Даланян оставалось сорок минут. Нужно провести их с пользой.

Купив большой рожок джелатто, Фил отправился в порт. Яхт на приколе стояло много, но интересовали его те, что находились рядом с местом, некогда занятым «Венерой».

— Вы что-то хотели, синьор? — услышал он окрик и обернулся. Пожилой мужчина в рабочем комбинезоне и резиновых сапогах шел ему навстречу. Работник порта, понял Фил и обрадовался. С простым человеком всегда легче договориться.

— Тут стояла яхта «Венера». Куда она делать?

— Уплыла, — пожал плечами матрос. Фил назвал его про себя так, поскольку не знал, как иначе. — Вчера еще.

— Как жаль! Я договорился с ее капитаном о морской прогулке на сегодня.

Собеседник озадаченно почесал затылок.

— Вы не поняли мой итальянский? — Фил хотел достать телефон, чтобы включить на нем переводчик, но мужчина мотнул головой.

— Нет, я понял. Но синьор с «Виктории» арендовал место на сутки. Он не мог с вами договариваться о прогулке на сегодня.

— Значит, обманул!

— Денег взял?

— Немного, на бензин.

Матрос выругался.

— А с виду приличный человек. И богатый. Одежда хорошая, часы. Знаешь, что он на твои деньги купил? Шампанское!

— Не на что было выпить? Попросил бы, я бы угостил. Но обманывать так нехорошо.

— Да он не себе — даме. Видел я, как она на борт поднималась. А он тем временем стол накрывал. Обрадовался ей, бросился ручку подавать.

— Красивая дама была?

— Не сказать, — поморщился матрос. — Худая слишком, волосы короткие, как у пацана…

Все-таки Лида?

— И старая она.

— Лет сорока пяти? — решил уточнить Фил. Для кого-то старая и в этом возрасте.

— Нет, больше ей. Как мне, наверное.

Сколько портовому работнику лет, Филипп определить затруднялся. До черноты загорелый, седой, сутулый, с крупными прокуренными зубами и яркими глазами, ему могло быть и сорок, но, скорее всего, шестьдесят.

— Имя у нее еще чудное, — продолжил матрос. — Тати-ана.

Опять эта Татьяна!

— Русская?

— А я знаю? Но говорили не по-нашему.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил его Фил и протянул небольшую денежку. — Это вам на пивко.

Мужчина обрадовался, и его глаза еще больше заблестели.

— Если все еще хочешь покататься на яхте, я договорюсь, — крикнул он Филу вслед.

Тот поднял большой палец вверх. Потом обернулся и спросил:

— Как тебя зовут?

— Марио.

— Я Фил. Возможно, твоя услуга мне понадобится. Чао.

И направился в сторону променада, чтобы выпить эспрессо.

* * *

Кабинет доктора Даланян располагался на первом этаже симпатичного особнячка рядом с базиликой. Вид из окна — идиллический. Тут тебе и храм с колокольней, и фонтан, в котором плещутся воробьи, и уютные кафешки, одна из которых принадлежит усачу по имени Люцио. Можно будет перекусить у него после сеанса. Да и винца бокальчик выпить не помешает!

Амалия оказалась молодой и некрасиво-привлекательной женщиной в интересной одежде. Естественно, от Джины Костелло, а если точнее, Джинни Россини. Она, как уже понял Фил, обшивала всех итальянских приятельниц. Этой наряд шел больше, чем Лиде, потому что был будто частью ее. Казалось, Амалия родилась в этом платье-разлетайке, как бабочка, появившаяся из гусеницы. Одно плохо, прекрасной не стала. Если бы не одежда, безупречная прическа, умелый макияж, ее можно было бы назвать дурнушкой. Огромный нос, близко посаженные глаза, слишком узкий подбородок. Все черты лица неправильные и расположены несимметрично, а все равно смотреть на женщину приятно. Фил не удивился бы тому, что те, кто привыкает к внешности Амалии, считают ее красавицей.

— Слушаю вас, Айзек, — ободряюще улыбнулась Филиппу синьора Даланян. Он назвался этим именем, потому что оно всегда ему нравилось.

— У меня огромная проблема, доктор! — вскричал он, но тут же понизил голос до