и Иоанн Златоуст: З- Был у иудеев один священник по имени Илий, человек смиренный и кроткий, /78в/ отец двух сыновей. И, видя, что они шествуют ко злу, не удерживал и не возбранял, вернее, удерживал и возбранял, но не со строгостью и гневом. А прегрешение сыновей было в прелюбодеянии и чревоугодии. Ведь "спали, <говорится>, с женщинами, стоявшими у дверей скинии свидетельства" (1 Цар 2.22), и ели мясо до освящения и принесения жертвы (1 Цар 2.15). А отец, услышав об этом, не наложил /И122/ на них наказания, а словами и поучением думал отвести их от этого зла, говоря: "Не поступайте, дети так, /Б161/ ибо нехорош слух, который я слышу о вас: побуждаете людей не служить Господу. Ведь если, согрешив, согрешит муж против мужа, то помолятся о нем Господу; если же против Господа согрешит, кто помолится о нем?" (1 Цар 2.23-25). Итак, за то, что он не пригрозил им так сурово, как следовало, и сам с ними погиб. Ведь надо было угрозу высказать, /78г/ и избить, и прогнать со своих глаз, и совершенно не щадить. А за то, что он несвоевременно пощадил своих детей, вместе с детьми и собственное спасение погубил. Послушай же, что сказал ему Бог, вернее, не ему, ведь из-за его согрешения не удостоил его ответа, но через другого уведомил об ожидающих его бедствиях. Потому Он сказал через ученика своего Самуила: "Я узнал, что сыновья его злословят Бога, и не наказывал их" (1 Цар 3.13), а если и наказывал, то не принято было наказание, так как не было сильным и суровым. Высказав обвинение, Он наводит и наказание, говоря в великом гневе: "Поклялся Я дому Илия, что (не) загладится грех дома его ни курением, ни жертвами вовек" (1 Цар 3.14). Видишь, как суров гнев, как безжалостно и беспощадно наказание всему его дому и роду, несмотря на то, что -З для своей /79а/ жизни он никогда ничего не просил[826] 3- <и> Бог ни в чем другом не мог упрекнуть старца, достойного удивления во всем остальном. А мудрость не только из прочего можно видеть, но и из того, что случилось во время самих бедствий. Ведь услышав все это /Б162/ и увидев, что он дошел до крайнего наказания, он не отпрянул[827], не опечалился, не вознегодовал, не говорил того, что только и говорят <обычно> многие: "Разве я господин чужой воли? И должен ли я отвечать за их грехи? Они взрослые и по справедливости должны только сами нести наказание". Но ничего такого он не сказал и не подумал, а как благоразумный раб ответил, говоря: "Господь угодное пред очами Своими да сотворит" (1 Цар 3.18).

Итак, если первосвященника, старца знаменитого, 20 лет стоявшего во главе и беспорочно служившего Богу, ничто это не смогло спасти от страшного Божьего гнева и угрозы, и он погиб из-за чужих грехов, /79б/ /И123/ и его подвиги в течение стольких лет не умолили Бога, то какое прощение получим мы, столь далекие от его добродетели и, когда другие согрешают, молчим и попускаем, и даже если в наших силах воспрепятствовать им и удержать от дурного, мы чаще поступаем <наоборот>, оставляя их без обвинения и наказания. И пусть никто не говорит, что многие не заботились о своих детях еще больше, чем Илий, и не пострадали, как он. Пострадали многие, много раз, и тяжелее, чем он, хотя мы по своей великой бесчувственности не ведаем о причинах напастей и бедствий, происходящих с нами от прегрешений[828]. Ведь откуда безвременные смерти? Откуда тяжелые беспрерывные недуги у нас и у <самих> детей наших? Откуда убытки, скорби и печали? Откуда /79в/ тысячи разнообразных [зол]? Не от того ли, /Б163/ что мы не обращаем внимания на прегрешения детей? Что это истинно, тому свидетель <и> этот старец, и мудрец свидетель, говорящий: "Не радуйся сыновьям нечестивым, и если нет в них страха Божьего, не надейся на их жизнь" (Сир 16.1-2), чтобы не вздыхать в безвременной скорби и не узнать неожиданно об их гибели.

Итак, многие, как я сказал, претерпели множество подобного, а если некоторые и избежали, то [не] окончательно избежали, но, в зле своей головы скончившись, там еще большее понесут наказание. Зная об этом, апостол учит, говоря: "Отцы, воспитывайте детей в наставлении и учении Господнем" (Еф 6.4). -З

-З <Действительно, рискованно и> очень опасно молчать о прегрешениях согрешающих, как говорит и Писание. Ведь вот, когда Ахар украл золотой язык и простую одежду, был гнев Господень на всем народе, хотя они даже /79г/ не знали ни согрешившего, ни прегрешения, до тех пор, пока вор не объявился и не погиб той страшной смертью вместе со всеми своими (Нав 7.16-21).

А Илий, хотя и не молчал о нечестивости своих сыновей, как было сказано, но словом многим говорил /И124/ о скверности греха и неизбежности суда, все же не очень сильно наказывал, так обострив гнев Бога, что вместе с его сыновьями и народ /Б164/ погиб от меча, и этот страшный ковчег, доступный немногим, руки иноплеменников носили куда хотели, и сам он — я говорю о великом иерее — окончил жизнь печальной кончиной.

Если же против не знающих согрешившего и против запрещавшего и обличавшего согрешивших такой гнев воспылал, то что можно сказать о знающих и молчащих? Кто, если не они, доказывают сказанное апостолом: "Почему /80а/ не плакали вы сильнее, чтобы изъят был из среды вас сделавший это дело?" (1 Кор 5.2). Предстоит и самим им погибнуть, как [подвергающимся опасности[829]] и ныне всем вместе претерпеть такую же или худшую гибель. Ведь семикратно отмщается на Каине, а на Ламехе, согрешившем столько же, — семью семьдесят (Быт 4.24). -В

Почему же все-таки из людей прегрешающих одни караются, а другие не караются? З- Как из всех иудеев, тельца сотворивших, одни наказаны, а другие не наказаны? Потому что совершенно ясно, что одни покаялись и в <благоговейном> страхе само естество[830] не познали, а другие во зле пребывали, так что грех был одинаковый, а последствия разные. И почему Адам и Ева наказаны по-разному за одинаковый грех? Потому что не одно и то же — женщиной /Б165/ быть прельщенным [или] змеем. <Именно> поэтому Павел не назвал (Адама) обольщенным, говоря так: "Ведь Адам не обольщен, женщина же, обольстившись, впала в преступление" (1