Минута, другая, третья… Славки всё нет.

Просто повернуться и уйти, избавив её от необходимости что-то объяснять, и чувствовать себя неловко за его идиотизм? Да и вообще, не портить ей… им, жизнь? Хорошо хоть кольцо осталось в кармане, а то было бы совсем нелепо…

Хорошо на службе – ты просто делаешь, что должен и просчитываешь варианты наперёд, а тут… Как ни считай, ничего не устраивает, кроме одного – быть с ней.

– К чёрту!..

***

Сердце ёкнуло и болезненно замерло. Как часто я представляла эту встречу! Боже, сколько вариантов проигрывала в уме – от страстных объятий, до своего холодного, в обраточку за аэропорт, напускного безразличия. Но ни разу не представила такого, чтобы Игнат просто вернулся – как ни в чём не бывало, по-бытовому, так, словно вот только что ушёл…

И в груди защемило вдруг. А кто сказал-то, что он вернулся? Что не заглянул на минуточку, лишь проездом оказавшись в городе? Что в соседней гостинице не ждёт… семья?

– Ты? – глупо спросила я.

– Я, – пожал он плечами.

Невозмутимый, непроницаемый… гад. Настолько МОЙ, что от одного только взгляда на его щетинистый подбородок губы разгорелись вкусом наших поцелуев, а по телу поползли мурашки.

– Ну ладно… заходи. – Открыла дверь шире, буквально спрятавшись за неё, жадно впиваясь взглядом в его профиль. И тут же испуганно отвела глаза – слишком уж он спокоен. Словно действительно заглянул проездом.

Затылком чувствуя его изучающий взгляд, сразу же вспомнила свои прилипшие после родов четыре лишних килограмма… Мучительно вспыхнула и отвернулась, пытаясь скрыть волнение. Но оно всё равно прорывалось. Руки словно сами по себе бесцельно хватались за всё подряд. Пришлось снова сцепить их на груди.

– Как… – голос слегка сорвался, и я небрежно, как бы между делом, кашлянула. – Как дела?

Простой вопрос, а сердце замерло, словно на краю пропасти. Вот сейчас он и скажет, что женат, что ребёнок…

– Нормально, – как ни в чём ни бывало ответил он и что-то протянул. – Кстати, это тебе!

А я даже не видела, что там у него. Зрение как-то избирательно размыло всё, кроме его руки. Кроме любимых сильных пальцев, память о ласке которых тут же отзывалась новым ворохом мурашек… и болью.

Если он снова уйдёт, я сломаюсь. Господи, ну почему он так мучительно холоден?

– Что это?

– Крем-брюле.

– М. – Теснее обжала себя руками, потому что они начали дрожать. Так захотелось послать всё к чёрту и броситься ему на шею! И будь что будет, пусть он потом уйдёт, пусть у него и без меня всё хорошо – лишь бы урвать своё мгновение счастья… Но сама боялась даже просто посмотреть на него прямо. Чтобы не разреветься. Не хотела, чтобы понял, как мне без него плохо. Потому что если ему всё равно, то мне и подавно! – Спасибо. Чаю?

– Да, давай, – дежурно согласился он, продолжая стоять у порога, так, словно и правда заглянул лишь на минутку.

Тяжеленная, мучительная пауза, и я окончательно холодею – сейчас он поймает удобный момент и всё скажет…

– Кстати, это тоже тебе. То есть твоё. – Он поставил на стол маленькую коробочку, двигаясь при этом сковано и как-то слегка боком, словно избегая оказаться со мной рядом. – Просто возвращаю.

Рука будто сама протянулась. Я взяла, с трудом откинула лёгкую крышечку… И воздух вдруг закончился. Обжигающей волной ударили в нос слёзы. Сжала зубы, сдерживаясь… Я знала, что это они! Сразу почувствовала! И что может быть более жестоким, чем «Просто возвращаю?» Что он возвращает? Мою любовь? Бесконечное бремя ожидания? Осколки былого счастья?

Какого чёрта… Зачем я это терплю? Я что, в чём-то перед ним виновата? Да я… Я… Мне просто нужно продышаться!

– Я сейчас…

Сорвалась с места, и, едва не налетев на чёртова гада, сбежала в комнату. Заметалась, зажимая рот рукой… И рванула на балкон, попыталась распахнуть окно, но лишь сдавленно заскулила, ткнувшись лбом в стекло.

Я не готова. Нет, нет, нет! Я могу ждать его годами, десятилетиями и целыми жизнями напролёт, но отпустить… Нет, Господи, я не готова! Я не смогу, не выдержу, не оправлюсь больше! Ну почему так, почему…

Дверь приоткрылась, я обмерла, сдерживая рвущийся из сердца всхлип… И всё-таки повернулась к Игнату. К чёрту! Пусть видит мои слёзы, пусть знает, что мне не всё равно! Мне не…

***

– К чёрту! – рыкнув, в сердцах отбросил дурацкое мороженное Гордеев. – Сама мне это скажи, в лицо!

Из коридора три двери: одна закрытая, две открытые. В ближней комнате никого, в следующей – Славкин силуэт на балконе.

Звонок другу? Просто прекрасно!

В груди заклокотало. Можно много распинаться в теории, но когда дело доходит до крайности… Если бы не увидел её, не услышал голос, не окунулся в ощущения той бездны горького счастья, в которой когда-то безнадёжно тонул сам и топил за собой свою девочку – может и смог бы сдержаться. Но теперь… Нет. Нет! Она его, и ничья больше! Никому нельзя, кроме него! Не отдаст!

А когда увидел эти слёзы…

Сжимал её в объятиях, дурея от нежности. А она молотила его по плечам, бессвязно бормоча:

– Ну зачем? Зачем ты пришёл? Ненавижу! Нена… Ты хоть знаешь… Хоть знаешь, как я ждала!.. Хоть представляешь, что чувствовала!.. Ненавижу тебя! Ненавижу!

Стиснул, ласковой силой утыкая её лицом к себе в грудь, впитывая её страх, гнев и боль, и отдавая взамен то, чем распирало самого:

– Люблю тебя! Люблю! Больше жизни, больше вообще всего… Прости меня, родная, прости!

Она затихла всхлипывая, судорожно держа за грудки футболки, но не поднимая лица, словно всё ещё опасаясь встречаться взглядами.

– Ты снова уйдёшь? К… К ним?

Чуть не зарычал от беспомощности. Никогда, даже намёками он не сможет рассказать ей о том, где провёл последние пару лет и чем занимался. А без этого – ну с чего она снова должна ему верить?

– Нет у меня никого, Слав! Клянусь. Это всё служба. Я не могу рассказывать, но клянусь – только ты! Клянусь, родная, клянусь…

…И их шёпот наконец смешался с поцелуями – суетливыми, жадными, сладко-солёными:

– Я так тебя ждала… Я верила! Я всегда верила…

– Я знаю. Знаю…

– Я так за тебя боялась…

– Я слышал, как ты звала…

И Славка вдруг отшатнулась от него, вытаращив глаза:

– Х-х-х-х! – Зарёванное лицо вмиг просияло. – Пойдём! – Схватила за руку, потащила куда-то: – Пойдём, пойдём! – Но у двери в закрытую комнату замерла, переходя на шёпот: – Только потихоньку…

Дыхание перехватило, когда увидел его –