– Кто ваши люди?

У Мадди громко застучало сердце. Прежде чем ответить, она намазала на тост джем из крыжовника.

– Мои люди?..

– Ну, родственники, родные, – уточнил граф с раздражением. – Кто научил вас грамотно говорить? Вы не могли обучиться этому за короткий срок пребывания в моем доме.

– Ох!.. – Теперь она ощутила себя в своей стихии. – Видите ли, я актриса, и мои родители тоже были актерами. Я выросла в театре и с раннего возраста копировала различные варианты произношения для исполнения разных ролей. Это было необходимо для моей работы.

Под пристальным взглядом Гилмора Мадди почувствовала себя не в своей тарелке. Было трудно не отводить глаз и изображать развязность.

Граф промокнул губы полотняной салфеткой и изрек:

– Полагаю, это в театре вы научились пользоваться косметикой.

– Да, а что?

– Эмили вчера накрасила лицо. Моя мать никогда бы этого не одобрила. Никто из слуг не осмелился бы ослушаться ее. И София отрицала свою причастность. Остаетесь только вы, Мадлен.

Мадди стиснула вилку, так что витая ручка врезалась ей в пальцы. Суровый взгляд графа испугал ее. Его лицо было испещрено такими же оспинами, как и лицо его дочери. И эта болезнь унесла жизнь его старшего сына… Как можно злиться из-за того, что она, Мадди, улучшила внешность девушки?

Мадди не собиралась извиняться за то, что помогла бедняжке.

– Да, я применила немного пудры и краски, чтобы сделать шрамы менее заметными. Вы не должны ее ругать. Это целиком моя вина. Видите ли, я умею быть очень настойчивой и убедительной!

– Я никого не виню, – проворчал граф. – Моя дочь выглядела исключительно красивой прошлым вечером. Похоже, я должен поблагодарить за это вас.

Гилмор поднялся из-за стола, отодвинув свой стул. Мадди же уставилась на него в изумлении. Прежде чем она успела что-либо ответить, он быстро исчез за дверью столовой.

Два часа спустя Мадди все еще размышляла об этом разговоре. «Граф Гилмор все же не лишен человечности», – подумала она. В этот момент в залитую утренним светом комнату вошел его сын.

При появлении высокого и широкоплечего Нейтана в просторной гостиной комната сразу стала казаться меньше. Светло-коричневый сюртук оттенял золотистые искорки в его глазах, а телесного цвета бриджи и высокие черные сапоги подчеркивали длину его ног. Мадди тотчас почувствовала влечение к мужу, и было трудно поверить, что всего месяц назад она не подозревала о его существовании.

Когда он открыл рот, чтобы заговорить, Мадлен приложила палец к губам и бросила многозначительный взгляд на леди Гилмор, дремавшую в кресле напротив.

Подбородок старой графини опустился на грудь ее сизо-серого платья. Глаза на морщинистом лице были закрыты, и слышалось ее тихое похрапывание. Она заснула минут десять назад, и Мадди не хотелось ее тревожить.

Осторожно закрыв книгу, лежавшую у нее на коленях, Мадди отложила ее в сторону, поднялась с кушетки и на цыпочках подошла к двери, где стоял Нейтан. Взяв мужа за руку, она повела его по коридору в переднюю часть дома.

– Какое облегчение, – произнесла Мадди с чувством. – Твоя бабушка была ужасно вздорной все утро.

– Наверное, переутомилась вчера на балу. – Нейтан улыбнулся и провел ладонью по щеке жены. – А на тебе это, похоже, не отразилось. Хотя ты точно спала меньше, чем она.

Мадди ощутила приятную дрожь, пробежавшую по телу. Прошедшей ночью муж был особенно внимателен к ней и воспламенил ее до такой степени, что и после пережитого экстаза она все еще наслаждалась произошедшим. И даже сейчас при взгляде на мужа у нее подгибались колени.

Взяв себя в руки, Мадди сказала:

– На самом деле я и сама засыпала, пока читала ей. Книга сухих проповедей – не лучшее средство для поддержания человека в состоянии бодрствования.

Нейт же вдруг нахмурился и пробурчал:

– Я думал, ты читала для собственного удовольствия. А ты, значит, читала вслух бабуле?

– Я всегда это делаю по утрам. Она говорит, что мне полезно… практиковать мое произношение. На самом деле она не хочет признаваться, что плохо видит. Утверждает, что ей не нужны очки и что вполне обходится своим дурацким моноклем.

Тут Нейтан остановился перед дверью в одной из гостиных и взял Мадлен за локти.

– Дорогая, ты не должна считать себя обязанной выполнять все ее распоряжения. Если бабуле нужна компаньонка, я попрошу графа нанять ее.

– Я вполне могу помогать ей. Я привыкла быть занятой. – В театре у нее были постоянные репетиции, примерки костюмов и сотни других дел, занимавших все ее время.

– Глупости. Ты теперь леди. Я не потерплю, чтобы к моей жене относились как к прислуге. Ты свободна распоряжаться своим временем по собственному усмотрению.

– Но что мне еще делать? Я же не могу ходить по магазинам или гулять в парке… Графиня запретила мне выходить из дома.

– Это было до того, как ты с блеском сдала свой экзамен вчера на балу. – К удивлению Мадди, Нейтан затащил ее в небольшую гостиную и подвел к одному из окон, выходивших на площадь. По площади же прогуливались люди, выгуливавшие собак. – Так вот, – продолжал Нейт, – я зашел к тебе, чтобы сообщить, что ты выиграла наше пари.

– Пари?

– В нашу первую брачную ночь ты дала обещание преобразиться в настоящую леди. И мы договорились, что если у тебя получится, то я подарю тебе бриллианты.

Мадди захлопала ресницами. Да, она сделала это бездумное заявление в приступе страха перед предстоящей ночью. Ей не хотелось, чтобы муж по-прежнему считал ее охотницей за деньгами.

Она приложила ладонь к его щеке. Хотя рано утром он побрился, щека приятно покалывала пальцы.

– Нейтан, это совсем необязательно. Ты и так дал мне очень много – и новый гардероб, и содержание. Мне больше ничего не нужно.

– Напротив. Кое-что тебе нужно. – Едва заметно улыбаясь, Нейт полез во внутренний карман сюртука. – Во время нашего венчания тебя кое в чем обделили, и я хотел бы исправить положение.

Он вытянул руку, в которой держал, зажав двумя пальцами, золотое кольцо с большим квадратным бриллиантом и двумя маленькими по бокам. В лучах солнца камни заискрились.

При виде кольца глаза у Мадди расширились, а сердце наполнилось нежностью. Она никак не думала, что из всех драгоценностей, которые муж мог ей подарить, он выберет именно то, что ей больше всего хотелось получить. Ведь кольцо… оно, возможно, указывало на его более глубокие чувства, чем просто физическое влечение.

Оторвав взгляд от кольца, Мадди посмотрела на мужа, пытаясь понять загадочное выражение его лица.

– Какое… красивое, – пробормотала она.

– Я рад, что тебе нравится. Может, тогда мы завершим церемонию? – Нейтан взял ее левую руку и надел кольцо на палец. – Этим кольцом я венчаю тебя.