– Сейчас налью. – Я подошла к чайнику, повернулась к Алику спиной и сунула руку в карман. Нащупала колоду, потянула наверх свободную карту. Сейчас я ее порву и…

Алик неслышно подошел сзади и ухватил меня за запястье. Вывернул руку вместе с картой, выхватил ее, оскалился и рявкнул:

– Тварь! Так, значит, да?

9.5

Я даже не сразу поняла, что произошло. Обернулась и молча таращилась на перекошенное лицо Алика, в котором проступили по-настоящему звериные черты. Он ощерился, и только теперь мне стало понятно, что у него не просто неровные зубы… у него они не человеческие. Заостренные, будто обточенные… и еще длинные-длинные клыки.

Тут Алик щелкнул зубами совсем рядом с моим лицом, как будто хотел укусить, а потом схватил за плечи и толкнул. Я отлетела к подоконнику и стукнулась спиной так, что вскрикнула и сложилась от боли. Упала на четвереньки и задышала часто-часто, пытаясь прийти в себя… Не получилось.

Алик оказался снова рядом, подхватил меня с пола, перекинул через плечо и потащил к себе в комнату. Я закричала, хотя кто мне поможет? Сосед, который сам боится? Небось уже забаррикадировался у себя… Алик выругался и зажал мне рот ладонью. Пинком ноги распахнул дверь в комнату и швырнул меня на матрас.

С такой силой, что я даже перекувыркнулась через голову, докатилась до края матраса и стукнулась об стену. Как в детстве, когда мы с друзьями играли в сальто на диване. Только тогда было смешно и весело, даже тогда, когда кто-то сваливался на пол, набивал шишки и расквашивал нос. А сейчас…

До меня только начал доходить весь ужас. Он не просто сильней меня. Он сильнее, хитрее, опытнее… А главное, раз он демон, то у него нет ни совести, ни любви ко мне. Он не будет колебаться или мучиться. Все, что я могу сейчас сделать, – это тянуть время. Так? Да?

Сердце мое билось часто-часто, как у загнанного зайца, на которого открыл охоту волк. Самый страшный серый волк в этом лесу.

Слова становились поперек горла, и было очень страшно, но не попробовать я точно не могла.

– Прости. Я…

Тут рядом с моей головой в стену врезалась чашка. И разбилась, разлетелась веером осколков.

– Заткнись, – в голосе Алика осталось мало человеческого. Он превратился в звериный рык. – Заткнись и слушай. Кивни, если поняла.

Я вздрогнула. И кивнула.

– Сейчас ты отдашь мне всю колоду. Вытащишь из кармана и аккуратно положишь на матрас. Считаю до трех. Если на счет «три» колоды не будет, я сломаю тебе все пальцы на руке. Сначала на одной…

– Алик!

– Неправильный ответ. Один…

Я уперлась спиной в стену и зажмурилась. Что делать? Что же делать? Если он заберет карты, то я потеряю единственный способ с ним справиться. Тогда я потеряю все!

– Два…

Пальцы предательски задрожали и полезли в карман. Нащупали карты и потащили их наружу. Я сжала зубы и попыталась заставить себя остановиться… Не получилось. Было слишком страшно.

– Три!

Алик метнулся вперед, прыгнул на край матраса и потянулся ко мне… Я взвизгнула и бросила перед ним карты. Он усмехнулся.

– Хорошая девочка.

Взял колоду. Растянул губы в улыбке. Нет, не в улыбке. В оскале.

– А сейчас я сыграю тебе. И вымету из головы всю эту дурь. Тебе понравится, вот увидишь. Тебе же нравится моя музыка, да?

И потянулся к гитаре.

В этот момент я поняла, что у меня осталось всего несколько секунд жизни в здравом уме и трезвой памяти.

9.6

Что делать? Что же делать?

Алик ухватился за гриф гитары и потянул ее к себе.

Выхватить его карту? Нет, он уже куда-то ее спрятал…

Алик устроился поудобнее и пробежал пальцами по струнам.

Голова снова заболела.

Алик потянулся к блестящим колкам и начал их подкручивать. Как будто тянул время. Издевался.

Меня уже затягивал мутный омут морока. Укачивал и обнимал, обещал вечное наслаждение и полное отсутствие волнений. И последним досадным видением, отвлекающим от грядущей музыки, всплыла в памяти Ольга. Которая хищно улыбалась и говорила: «А еще можно вызвать следующего, не убивая предыдущего. Тогда они будут за вас… Драться».

Алик вернулся к струнам, но за секунду до того, как прозвучал аккорд, я из последних сил выкрикнула:

– Хочу тебя видеть!

И тут же съежилась, закрылась руками, ожидая, что Алик ударит. Что ничего не получится. Что сейчас он…

– Дрянь! – Он действительно отшвырнул гитару и подался ко мне, дернул за запястье, схватил за подбородок и потянул к себе… Лицом прямо к страшному оскалу. Нет. Волку прямо в пасть.

И тут раздался грохот, что-то ударило его в бок, он выпустил меня и скатился с матраса.

А я завизжала от ужаса.

В дверях комнаты стоял мужчина в омоновской форме, с пистолетом. С абсолютно пустым лицом и закатившимися глазами, как одержимый из фильма ужасов. Он дернулся и снова выстрелил в Алика, но тот уже успел увернуться. Откатился в сторону и вскочил на ноги, поливая пол кровью, хлещущей из раны на боку. И начал меняться.

Челюсти удлинялись, меняя привычные линии лица, выворачивая кости. Кожа на скулах лопнула, и из-под нее показалась серая шерсть. Пальцы на руках будто укоротились, а ногти заострились и превратились в когти. Ладони стали лапами. Но главное – он рос. На месте и так немаленького Алика сгорбился, упираясь холкой в потолок, гигантский волк.

Мужчина снова выстрелил. И еще раз.

А волк зарычал и кинулся на него. Свалил на пол и вцепился в горло. Мотнул головой туда-обратно. Мужчина захрипел и перестал дергаться, а волк поднял окровавленную пасть и уставился на меня.

Оказывается, все это время я не переставала визжать.

Теперь же крик замер в горле, и мы остались в звенящей тишине.

Я и демон.

А потом в комнату ворвались еще вооруженные люди и начали стрелять. Волк зарычал и бросился на них. Рывок зубами, удар лапой, прыжок. Снова рывок зубами… Он расшвыривал их так, будто это были не люди, а беспомощные тряпичные куклы. Прыжок, удар лапой… Они стреляли, хрипели, кричали… и умирали один за другим. Кажется, пули не брали демона, а лишь раззадоривали его и злили.

Но когда он смял последнего стрелка, в комнату влетела серебристая молния. Ударила волка в раненый бок, и они покатились по полу громадным серо-серебряным клубком. Врезались в шкаф, и он рухнул на пол с грохотом и треском.

«Надо бежать, – подумала я. – Пока они дерутся, надо бежать».

Но продолжала сидеть, не в силах заставить себя пошевелиться. Ужас спеленал меня по рукам и ногам. Казалось, что стоит подвигать хоть пальцем, как они заметят, перестанут драться и…