В десять неожиданно позвонил Владимир Сергеевич:

— Света, мама просила тебе передать, что задержится, у нее там какое-то срочное дело, может быть, вернется только утром.

— Владимир Сергеевич, а почему она вам это сказала? С каких это пор мать общается со мной через вас? — обиженно крикнула в трубку Светлана.

— Светочка, этого я не знаю, но могу тебе сказать, что мы общались в последнее время… и я понял, что твоя мать хороший человек.

— Вот так вдруг — пообщались и поняли? Владимир Сергеевич, может, скажете, в чем тут дело?

— Я еще и новости по телевизору смотрю. Света, она просила меня передать тебе, что задержится, я это и делаю.

— До утра?

— Точно не знаю.

— Владимир Сергеевич, я хотела прийти к вам, поговорить как раз о моей матери.

— Только не сегодня. Я плотно работаю над очередной статьей, завтра — пожалуйста, приходи в любое время, знаешь, что я всегда рад тебя видеть.

Вот и Владимир Сергеевич стал вести себя очень странно. Оказывается, он теперь уважает ее мать. Только она, родная дочь, выглядит истинной дурой, потому что героиня всех новостей, ее родная мамаша, предпочитает общаться с дочерью через посредников!

Как это они могли все разом свихнуться? Или она сама ничего не понимает?

* * *

Степан Багрянов протянул ей пластиковый пакет:

— Я взял хороший коньяк, настоящий армянский, десятилетней выдержки, самый клевый, и шоколад к нему, разный. Ты же любишь шоколад?

— Не очень.

— А вчера попросила…

— Спасибо, Степа, иди на кухню. Мамаша так и не появилась, наверное, и не появится, у нее какое-то важное дело.

— Так это замечательно! — обрадовался Багрянов.

Чего ж не радоваться, когда он в квартире Светки, да с коньяком, а мамаши дома нет?

Багрянов прошествовал на кухню, там поставил на стол бутылку коньяку, выложил десятка полтора шоколадных плиток и батончиков. Светлана принесла из комнаты два хрустальных бокала, которые Багрянов тут же и наполнил.

— Ты проводил вчера Варьку?

— Ну конечно. Довез до подъезда.

— И как она тебе?

— Да никак. Твоя подруга, и все дела.

— Но она же симпатичная девушка.

Багрянов подумал, что с удовольствием трахнул бы симпатичную девушку Варю, если бы она не была подругой Светланы. Потом ведь расскажет об этом, и прощай все, что с таким трудом было завоевано. Нет уж, лучше потерпит, ну а если очень приспичит, знает, где без проблем снять напряжение можно.

— Симпатичная, но не ты. Выпьем за тебя, Света. — Багрянов поднял свой бокал.

Они чокнулись, Светлана сделала глоток и поставила бокал на стол, а Багрянов выпил до дна.

— Что ты делал на заводах своего отца? Много у него заводов? — спросила она.

— Света, выпей до дна, а то как-то несерьезно получается. Я приехал к тебе в гости и пью сам.

— Думаешь, надо?

— Почему нет? Я три тыщи отдал за бутылку, для тебя ничего не жалко, да и шоколадок смотри сколько всяких приволок. И не думай, что он вроде как наш, сейчас это самое то, если настоящий.

Коньяк и вправду был отличный — мягкий, ароматный, но выпить сразу весь бокал она отказалась.

— Я понемножку, буду растягивать удовольствие. Слушай, а это здорово — глоток коньяка и кусочек шоколадки. Ну так сколько заводов у твоего отца?

— В Москве два и в Красногорске один. На всех побывал, даже в Красногорск ездили.

— Зачем?

— Отец решил, что параллельно с теорией нужно и практического опыта набираться, и назначил меня помощником менеджера. Ну и для начала просто показал производство, чтобы я хоть какое-то понятие имел. А потом познакомил с менеджером, у которого я числюсь теперь помощником. Прикинь — парню лет двадцать пять, чуть постарше нас с тобой, а уже менеджер. В общем, нормальный парень, не стал грузить меня всякими инструкциями, кое-что объяснил на пальцах, я понял. Буду раз в неделю заходить к нему на пару часов, смотреть, как он заключает сделки, просчитывает вероятную прибыль, составляет бизнес-план. Может, и помогу в чем-то.

— Значит, ты не помощник, а ученик.

— Отец сказал — это вроде как подмастерье у сапожника. Он же и помощник, и ученик. Отец так и приказал менеджеру, Виталику, — обращайся с ним, то есть со мной, как с подмастерьем. Поручай любую черную работу, он за это деньги получает.

— Суровый у тебя папаша. И большая зарплата у помощника менеджера?

— Пятьсот долларов в месяц.

— А у менеджера?

— Двадцать процентов от прибыли.

— Двадцать процентов… это сколько?

— По-разному бывает. Заключит сделку на миллион прибыли в год — двести тыщ его. Баксов, понятное дело.

Светлана усмехнулась:

— Но тебе он платит негусто, Степа.

— А зачем больше? Все это и так мое. На следующий год сам стану менеджером, под присмотром Виталика, а пока что буду смотреть и впитывать.

Багрянов говорил неторопливо, обстоятельно, наблюдая за бокалом девушки, из которого она отхлебывала коньяк, заедая шоколадом. Понимал, что это даже лучше, чем если бы она выпила залпом. На вкус-то он мягкий, как ликер, только не сладкий, а крепость — дай Боже!

— Выпьем за нас, Света? — сказал Багрянов, поднимая свой бокал.

— Что ты имеешь в виду? — кокетливо спросила Светлана.

— Сама знаешь. Бабки у меня есть, сделаю для тебя все, что захочешь. Выходи за меня замуж, и все дела. Отец и тебя возьмет помощником менеджера на пятьсот баксов пока что, делать особо ничего не надо, и от учебы не отрывает. А когда дипломы получим, солидные должности гарантированы, и опыт уже будет. Станешь бизнес-леди, все лучшее в Москве и мире — к твоим услугам.

Багрянов наполнил ее бокал, Светлана чокнулась с ним и отпила солидный глоток. Что-то подобное она и раньше себе представляла и — не хотела. А теперь что же… Помечтать не вредно, тем более что Саня вряд ли сможет предложить ей такое.

Багрянов тоже сделал только глоток, поставил бокал на стол, судорожно облизнул и без того влажные губы, придвинулся к Светлане, обнял ее.

— Света…

— Что, Степа?

— Света… ты такая… самая лучшая!

Он впился губами в ее губы, она хотела оттолкнуть его, но не смогла. Коньяк, все эти проблемы… Господи, как же она устала от них! А Багрянов жадно целовал ее и суетливо расстегивал молнию на ее джинсах, расстегнул, приспустил их и широко раскрытыми глазами уставился на ее голубые трусики.

Светлана зажмурила глаза и вдруг подумала — интересно было бы проверить, что она почувствует с этим толстяком, ведь, кроме Сани, у нее не было других мужчин. Может, если выключить свет, это не так уж отвратительно?