Последний как раз решил напомнить о себе:

— Судя по счастливому выражению твоего лица, мы попали в твой мир. Кстати, интересный вопрос: как это получилось? Но не лучше ли обсудить все это у тебя дома? Я, признаться, себя не очень хорошо чувствую здесь.

— Согласна. Пошли, пока не рассвело, надо убраться из этого района, слишком много у меня тут знакомых.

И я пошла в сторону кинотеатра.

— Ты ведь хотела вернуться? — не отставал от меня граф.

— Хотела. Признаю. Но без балласта в виде иномирянина с магическим даром, — кстати, надо выяснить, как у него дела с магией. — И полным незнанием местного языка.

— Как-то нелестно ты обо мне отзываешься.

Дальше шли в молчании.

На выходе из района граф не выдержал.

— Далеко нам идти?

— Тебе много скажет то, что нам с ЛТЗ надо в двадцать седьмой микрорайон?

Блин, вот даже мелочи, чтобы проезд оплатить, нет. А самое обидное, что на графе цацек надето столько, что, если их продать, хватит на покупку дома. Но в таком виде и без документов я в ломбард не сунусь. Объясняйся потом с полицией, откуда украшения и где потеряла паспорт. Поэтому радуемся удобной обуви и хорошей погоде. Судя по желтым листьям и теплому утру, сейчас начало сентября. Повезло, вернись мы в мой мир зимой, было бы не до смеха.

— Чем это пахнет? — брезгливо скривился граф.

— Мы в районе металлургического завода. Здесь часто пахнет сероводородом, ничего не поделаешь. Дыши ртом, если сильно раздражает.

О том, что если мы так и будем плестись, то скоро Джонатан познакомится с выхлопными газами, я предпочла умолчать.

В мой микрорайон мы добрались часам к десяти. Меня не было полгода, а все так изменилось: разбили клумбы, сдали новостройки и заложили фундамент для новых домов.

Джонатан вел себя на удивление спокойно. Не шарахнулся от мусоровоза, быстро понял принцип действия светофора и даже показал неприличный жест вслед не пропустившему нас водителю.

— Это ведь ваши средства передвижения? Может, попросим их извозчиков нас подвезти?

Хм, здравая идея. Что ж она мне в начале нашей прогулки не пришла?! Хотя я бы не остановилась, чтобы подобрать с обочины парочку неформалов. Мало ли, может, они маньяки? Накинут удавку на шею, и тю-тю.

А вот и мой дом. Опрятненькая красно-желтая пятиэтажка с маленькими башенками на крыше. Дом, милый дом. Только вот на двери подъезда ждал неприятный сюрприз в виде объявления о продаже моей квартиры. Со злостью сорвала его и скомкала.

— А у тебя ключи есть?

— Нет. Но эту дверь открою.

Как показала практика, домофон — это весьма ненадежный способ защиты подъезда. На моей памяти его несколько раз сжигали шокером, а потом тупо написали несмываемым маркером код, введя который можно открыть дверь. Им я и воспользовалась. Домофон одобрительно запиликал и впустил нас в подъезд.

Даже запах нового дома сохранился. В подъезде пахло штукатуркой и краской, на свежеокрашенных лестничных пролетах висели детские рисунки. Невольно я засмотрелась на единорога, он появился в день моего исчезновения. Приятно, что хоть что-то не меняется.

Подойдя к двери в общий тамбур, я нажала кнопку соседского звонка. Надеюсь, Любовь Александровна не вернула мои ключи родителям. Хотя, может, их оставили ей. На случай прихода потенциальных покупателей. Я полагала, что раз объявление висит, квартиру еще не продали.

Звонить пришлось долго. Я уже начала вспоминать, можно ли с улицы залезть на мой балкон, как в коридорчике раздались шаркающие шаги соседки. Потом минута тишины — меня рассматривали в глазок. Зазвенела цепочка, и наконец щелкнул замок.

— Пошли прочь, сектанты! Сейчас полицию позову! Не нужны нам ваши книги! Пошли, кому сказала!

В очередной раз мысленно обругала Эверо за смену униформы.

— Любовь Александровна, это Лада. Я вернулась.

Дверь захлопнулась. Просто замечательно! Но тут меня чуть не зашибла выскочившая в подъезд соседка.

— Лада? — она схватила меня за плечи и покрутила. — Живая! А мы тебя уже похоронили. Родители даже квартиру продавать собирались. Хорошо, что не продали! Как ты? Почему так выглядишь и куда исчезла? Что это за мужчина?

От обилия вопросов я малость опешила. А если учитывать, что на большую часть из них я не могла ответить, стало совсем грустно.

— Любовь Александровна, я домой хочу! — жалобно сказала я. — Можно мне ключи? Я обещаю вечером вам все рассказать.

Жалостливая соседка, естественно, клюнула и вернула мне ключи. Уже закрывая за собой дверь, я кое-что вспомнила.

— Родителям не звоните, пожалуйста. Я хочу сама им все сказать.

Она уверила меня, что в дела нашей семьи не полезет и, еще раз порадовавшись моему возвращению, ушла к себе.

— У тебя страсть к маленьким помещениям.

Чем ему моя однушка не понравилась? Кухня большая, прихожая с антресолями и комната с огромным угловым диваном. Не сравнить с клетушкой, в которой я ютилась в его мире.

Квартира имела нежилой вид. Все мои безделушки и книги исчезли с полок. Та же участь постигла одежду и комнатные цветы. Холодильник был отключен. С замиранием сердца я сняла трубку домашнего телефона — есть гудки.

М-да, ни поесть, ни переодеться возможности нет.

Я расположилась на диване, граф занял место по диагонали от меня.

— Сейчас я звоню родителям. После этого у нас минут двадцать до того, как они примчатся сюда. Значит, так, языка ты не знаешь, поэтому даже не кивай. Если будут вопросы, я тебе переведу. Сними кольцо, часы и зажим для галстука, ты не должен выглядеть богатым.

— Что ты задумала?

— Мне тут подкинули хорошую идею, которая, если не вникать в подробности, все объяснит. И еще не колдуй! Все понял?

Граф кивнул.

Настал момент, который я всеми силами старалась оттянуть. Звонить родителям было страшно. Но ничего не поделаешь, без них я сейчас не выживу. Я пожалела, что у меня кнопочный аппарат, руки дрожали, и два раза номер я набрала неправильно.

Наконец послышались гудки. Я уже собиралась положить трубку, как раздался родной голос мамы:

— Алло! Я вас слушаю.

— Мама, — почти прошептала в трубку я. — Я дома.

— Лада?

Тут я не выдержала и уронила телефон.

Двадцать минут, пока родители ехали ко мне, истрепали мне нервов больше, чем граф с сынком вместе взятые. Было дико страшно. Похожий страх, только гораздо слабее, я чувствовала, когда получала двойку в школе и не знала, как сказать об этом маме. Правда, тогда я боялась получить люлей. Хотя… Почему только тогда? Люди будут и сейчас, сразу после сцены в духе программы «Жди меня».