— Вы оперируете четырьмя измерениями, из которых три геометрические, а четвертое — время. В трехмерном континууме оно не относится к геометрическим понятиям, но я могу заглядывать туда, где все иначе. Леон рассказывал о ваших войнах, и я долго размышлял над полученной информацией. Пули и снаряды — кинетические объекты. Я бы мог замедлять их полет до состояния, близкого к полной остановке. Затем достаточно сменить полярность на уровне четности мира, с которым буду при этом работать, и вектор сменится на противоположный.

— Я не скажу ничего нового, если заявлю, что вообще ничего не понял.

— С берега моря выпустили снаряд, который с большой скоростью движется к этой палатке. Попав сюда, он убьет всех нас. Но на его пути стоит невидимая преграда, созданная мною. Снаряд попадает в своего рода лабиринт, искажающий время и пространство, откуда вылетает с той же скоростью, но движется уже в обратном направлении.

— Можно сделать так, чтобы он прилетел в дуло выпустившего его орудия?

— Вряд ли. Все дело в том, что траектория полета снаряда представляет собой несимметричную крив…

— Скажи короче: нельзя.

— Нельзя.

— Но он хотя бы рванет поблизости от орудия?

— Это не исключено. Все зависит от многих факторов, на которые я, к сожалению, не смогу оказывать влияния.

— Ладно, он хотя бы не здесь рванет, и то ладно. Сможешь этой невидимой стеной прикрыть весь отряд?

— Весь этот лагерь?

— Ну, или так.

— Сложно. Без помощи не получится. Но с одного направления, думаю, попробовать можно.

— Думай над этим. Следующий.

— Я Файяри, благословляющая фея, — представилась подружка Ильконса.

Отношения у них сложные, но дело вообще не в этом, а в том, что она сломала все мои представления о феях. Прекрасные красавицы с изящной фигуркой, тонки, как тростиночка, а некоторые еще и с прозрачными крылышками, с кукольными озорными личиками. В нашей же фее больше центнера веса, талия куда шире моих плеч, щеки, будто кирпичом натерты, вечно красные. Как, впрочем, и вся остальная морда.

Но Ильконсу такие как раз и нравятся. И не только ему: здесь, на севере, она будет иметь успех. Вон какими глазками Грул уставился, аж замаслились. И с вопросами не очень торопится.

Наконец, как следует посверлив Файяри взглядом озабоченного кролика, спросил:

— И зачем ты нам нужна, фея благословляющая?

— Только что Матодо говорил, что без помощи не сможет окружить весь лагерь стеной изменения. С моей помощью это может получиться.

— Вдвоем строить эту стену будете?

— Нет, я могу благословлять. То есть переводить свою силу в усиление других. У меня целый набор усилений, одни лучше, другие ерунда. Самое главное мое усиление: я повышаю силу магии.

— Если ты усилишь Ильконса, его искры станут молниями?

— Они усилятся.

— Понял. А еще что усилить можно?

— Могу усилить вас настолько, что вы сможете всю ночь без устали заниматься любовью.

— Гм… Не могу сказать, что это бесполезно, но, думаю, что вражеское войско таким способом одолеть будет непросто. Хотя жаль…

— Почти не затрачивая сил я могу сделать так, что у ваших солдат улучшится зрение, их руки станут сильнее, исчезнет тремор, это поможет выпускать пули гораздо точнее. Леон знает, мы с ним экспериментировали.

— А можно сделать моих солдат бессмертными? Чтобы их пули не брали?

— Нет, но можно уменьшить чувствительность к боли. Легкораненые смогут продолжать сражаться, а те, кого ранило тяжело, сумеют оказать себе первую помощь и не истекут кровью.

— Это уже полезнее. Давай теперь ты.

— Меня зовут Этико, я южанин, родившийся в тени южной горы. Сила ее передалась мне, я могу заглядывать в тайны мира и суть вещей. Мое главное призвание — амулеты. Изготовление, ремонт, зарядка. Также знаю толк в алхимии простой и алхимии тайной, во всех прочих тоже могу кое-что. Лицензии алхимика у меня нет, стражи не любят обременять себя лишними бумагами.

— Леон рассказывал про амулеты и показывал тот, по которому можно разговаривать. Сумеешь сделать таких сотню штук?

— Если найдете нужные камни.

— Я так понимаю, камни упомянуты с каким-то подвохом?

— За самый простой придется заплатить столько, сколько десять крестьянских семей не заработают за целый год. И при работе всегда есть риск его поломки. После такого он станет полностью бесполезен. У нас волшебные камни добывают в древних руинах и на крайнем юге, среди остатков горы. Есть еще несколько рудников в северных землях, но там их находили очень мало, а сейчас добычи почти нет. Большинство их давно заброшено. Дальше к экватору вообще никто никогда ничего не находил. Разве что древние амулеты с камнями, но туда они попали благодаря нашим предкам, а не сами по себе. Я спрашивал Леона о камнях на северных землях, он ничего не смог мне ответить.

— Если и есть волшебные камни, я про них тоже не знаю. Вообще не слышал.

— Генерал, их свойства очевидны даже для несведущего. Трудно не заметить, что, допустим, взяв в руку красивый кристалл, вдруг ощущаешь легкость во всем теле, начинает казаться, что вот-вот и взлетишь бабочкой. Или на лютом холоде тебе становится тепло. Эффектов очень много, и многие из них так же очевидны.

— Да, такое не заметить трудно. Значит, таких камней здесь или вообще нет, или их еще не нашли. А другое сырье можно использовать?

— Главный заменитель, который подходит не везде и не всегда, — некоторые части тел определенных магических созданий. Вот, у меня на шее висит обработанный клык детеныша огненной гончей. Плохо, что не взрослая особь, но такой трофей случается далеко не каждый год, и к тому же прежде, чем ее добудут, она обычно успевает как следует за себя отомстить.

— Что делает этот твой амулет?

— Почти бесполезный пустяк в память о жизни на крайнем юге. Предупреждает, когда ты оказываешься на земле, опасно зараженной пеплом.

— Пеплом?

— Да. Южная гора погибла в огне и сером дыму, там до сих пор тлеет огонь в глубоких разломах, а иногда вырываются облака пепла, оседая где-нибудь в окрестностях. Спустя годы он становится почти безопасным, даже полезным, плодородную почву образует, но свежий он коварен. Если ты много бродишь по югу, без такого амулета рано или поздно рискуешь угодить в беду. В лучшем случае заработаешь черепаховую болезнь и при этом будешь рад, что легко отделался. Пепел может сотворить с тобой такое, что дорога к людям окажется закрытой навсегда. Или просто отберет жизнь. Или даже не только жизнь, но и тело с душой, ты потеряешь себя, станешь рабом пепла.

— Похоже, жизнь на вашем крайнем юге нескучная.

— О да!

— У нас не водятся огненные гончие.