— Слабые врата, — пояснил он.

— Тогда зачем мы идем туда? — спросила я. — Разве сегодня ваше дежурство?

— Там сегодня кто-то из Олсоппов и Хако. Им может понадобиться помощь, — коротко пояснил он.

Мы вышли на улицу, и отправились на юг. Ару спешил, мне приходилось едва не бежать следом. Наконец, мы попали в незнакомый мне район, и он замедлил шаг. Я догнала учителя и осторожно спросила:

— Откуда вы узнали, что открылись адские врата?

Какое-то время он продолжал молча шагать вперед. Я уже думала, что не дождусь ответа, когда Ару коротко бросил:

— Почувствовал.

Я никогда не слышала, чтобы люди могли чувствовать адские врата, поэтому с интересом продолжила:

— Все огненные это могут?

Ару скользнул взглядом по моему лицу и ответил:

— Нет.

— Только бессмертные?

— Нет.

— Только Ару?

Он резко остановился и заглянул мне в глаза:

— Только я. Кажется, мы об этом уже говорили. Не болтай…

— … А то вылечу из Эйехона, — закончила я вместо него. — Знаю, знаю. Буду молчать.

Меня снова жгло любопытство и я обещала себе, что разгадаю тайны этого человека. Но пока мне оставалось только шагать с ним рядом. Я оглянулась и снова заметила в подворотне знакомую шляпу и седые волосы.

Ару поймал мое запястье и раздраженно прошептал в ухо:

— Прекрати оглядываться. Тебе он ничего не сделает.

— А вам? — вырвалось у меня.

— Мне тоже пока ничего, — ответил он.

После этого учитель выпустил мою руку и ускорил шаг. Я поспешно догнала его. Квартал вокруг нас стал беднее, и я тихо спросила:

— Вы сказали, что должны подстраховать Хако… Это фамилия Кая?

Ару покосился на меня и ответил:

— Его мать — внебрачная дочь Луиса Хако. Хоакин, который дежурит сегодня — его средний сын и родственник твоего… друга.

Последнее слово он произнес с тем же отвращением, с которым говорил о воде. Дважды незаконнорожденный… Чудо, что у него есть хотя бы половина ядра. Я тяжело вздохнула. С Каем придется объясняться. И я совершенно не знала, что ему говорить и что теперь делать. Друг он или враг? А Ханс?

Последний вопрос я решила повторить вслух:

— А Ханс?

— Что Ханс? — не понял Ару.

— Кто он такой?

— Хансенхольф Эттвуд. Младший сын нынешнего главы рода. Перспективы бессмертия нет. Демон слабый. Но Эттвудов побаиваются. На этой почве и сдружился с твоим новым приятелем.

— Зачем вы так говорите о нем? — выдавила я.

— А что, он уже тебе не друг? — усмехнулся Ару. — Неужели ты обрела хоть каплю разума?

— Не знаю, — нехотя ответила я. — Он мне помог. Если бы не он, я бы снова попала к менталистам.

— Если бы не я, ты бы попала к менталистам, — напомнил он. — Точнее, к Лукиану Хейгу.

Возразить ему я не посмела. И не успела. Мы резко повернули за угол, и я врезалась в спину незнакомцу. Тут же торопливо отступила на шаг и пробормотала извинения. Смотрела я при этом только на дом, окутанный багровой аурой. Поднять глаза меня заставил только до боли знакомый голос над ухом:

— Ну надо же, какая встреча…

В следующий миг я уже стояла за спиной учителя, и мне было глубоко наплевать на то, как это выглядит со стороны. Сердце колотилось, как бешеное. Больше всего на свете я сейчас мечтала оказаться в своей келье в общежитии. Даже объяснения с Каем уже не так страшили. Да что там, Юлиус Ару теперь казался мне просто душкой. Я бы отдала все, чтобы выйти в одиночку против стаи лавотов, но не видеть этого человека.

Он сделал шаг в сторону, поймал мой напряженный взгляд и усмехнулся. Этот человек не был стар, и он был бессмертным. Но я должна была признать, что огненные здесь были в гораздо лучшей форме, чем он. Коренастый, полноватый мужчина опирался на трость с набалдашником в виде дельфина. Жиденькие светлые кудри обрамляли обрюзгшее лицо. И только серые глаза говорили о том, что это не чиновник средней руки, а глава рода.

В следующий миг Ару повернулся, заслоняя меня плечом от его взгляда и лениво произнес:

— Доброе утро, господин Шендан. Удивительно, что вы решили посетить столь скромный район Эйенкаджа…

Лиор Шендан… Больше в моей голове не было никаких мыслей, только имя моего врага. Голосом, который снился мне в кошмарах, он ответил учителю:

— У меня есть дела в вашем городе. И одно из них стоит за вашей спиной. Я разговаривал с вашим отцом…

— А он — со мной, — заверил его Ару. — Но раз он еще не успел передать вам мои слова, с удовольствием повторю их для вас. Это моя игрушка. По крайней мере, на ближайший год.

— Наглый мальчишка, — яростно прошипел Шендан. — Что ты себе позволяешь?

— Все, что мне положено по закону. Девочка — моя практикантка, и останется таковой до окончания договора.

— Доставляет удовольствие, что дочь кровного врага бегает за тобой, как собачонка?

— А если и так, то что? — холодно ответил он.

— Не советую переходить мне дорогу, мальчик. Заступничество отца тебя не спасет. Не думаю, что стоит портить отношения между нашими родами…

В его голосе звучала угроза, по моей спине бежал холодок от этого тона. Я сжала кулаки, стараясь скрыть то, как дрожат мои пальцы. Но Ару спокойно парировал:

— Думаю, что вам стоит меньше прогуливаться по лесам вокруг Эйенкаджа, господин Шендан.

— Ты о чем? — спросил мой враг.

И в его голосе больше не было бешенства. Только напряжение, и это заставило мое сердце подпрыгнуть. Я тут же вспомнила заклинание на дне шахты. Оказывается, Ару ничего не забыл. Наверное, поэтому он и защищает меня. Хочет узнать, что там было нужно Шендану. Вывести его на чистую воду. А я — мелкая рыбешка, на которую приманивают щуку.

Ответить ему Ару не успел. От ворот окутанного багровым облаком дома раздался окрик:

— Рой! Ты на дежурстве? Поможешь?

Учитель любезно произнес:

— Доброго вам дня, господин Шендан.

После этого он повернулся ко мне. Его лицо было непроницаемо. Ару развернул меня в сторону дома и подтолкнул в спину. Я поспешила к ветхим воротам. Учитель шел за моей спиной.

Нас встречал еще один блондин, с коротко остриженными волосами. Ему было лет сорок — пятьдесят, на худом лице блестели необычайно живые голубые глаза. На шее незнакомца я увидела медальон с такой же половиной круга, как и у меня. Он сочувственно посмотрел на меня, а затем хлопнул по плечу Ару:

— Хоакина долго нет. Спустишься? Я могу приглядеть за девочкой.

Но кровник покачал головой: