тебе кое-что показать, — вдруг обернулся Сильверр, и серебряное кольцо в его ухе игриво вспыхнуло. В голубых глазах дэонца плескалось что-то теплое и блестящее, как жидкое, коллоидное серебро.

Ширри поджала губы, улыбаясь, и кивнула.

Они с Сильверром покинули королевский бункер неделю назад, но все еще продолжали медленно пересекать первый круг, переходя от одного пустынного и пыльного плацдарма к другому. Они решили вернуться в памятьтеку через сквозную шахту, а не узкие тоннели, которыми добрались сюда. К тому же толчки земли, которые стали возникать уже с подозрительно уверенной и точной периодичностью могли замуровать и покалечить путешественников внезапными обвалами в маленьких пространствах с большей вероятностью, чем в просторной, надежной шахте. Поэтому Сильверр не спеша вел их крохотную группу путешественников к погрузочному отсеку в гипсовых штреках.

Теперь торопиться было незачем. Да и не хотелось. После разговора с ним Ширри стало спокойнее. Она больше не боялась неожиданного удара в спину или внезапного исчезновения дэонца в каменной стене. Она доверяла ему.

А он, кажется, доверял ей. По крайней мере Сильверр выглядел более расслабленным, чем раньше. Не было в его движениях скованности и настороженности, будто он тоже ожидал удара под дых.

По ногам сильно дуло. Воздух был свежим, порывистым. Тем.

Такой же воздух Ширри ощутила полтора года назад, когда поднялась туда — на поверхность.

Она резко остановилась. Сильверр обернулся. В его глазах мелькнуло понимание.

— Все хорошо, мы не пойдем туда.

— Но здесь километр породы, не больше. — неуверенно протянула она, все еще не двигаясь с места.

Взгляд Сильверра смягчился. Его глаза вдруг стали нежно бирюзового цвета, в них закрутилась полупрозрачная воронка, затягивающая Ширри внутрь.

— Я обещаю, что с тобой ничего не случится.

И она поверила. Они ведь доверяют друг другу.

Поверхность была все ближе. Ее холод пронизывал каменную породу, сквозил в шахтах, проникал в кости… Ширри прижала руки к своей юбке, преобразовывая ткань в штаны, и удлинила плащ. Ее всю потряхивало мелкой дрожью от cырой промерзлости, но она продолжала упорно идти за Сильверром, который, казалось, совсем не испытывал холода, хотя весь его торс был обнажен.

Она была на поверхности лишь раз в своей жизни, но убийственный холод ей не позабыть никогда. Тогда она еще не знала, что энергия окружает ее постоянно, что частицы ее родной земли всегда могут помочь ей в случае опасности. Тогда выход на поверхность означал лишение защиты, лишение безопасности утробы планеты, скорлупы, неотделимо сопровождающей каждого дэонца на протяжении всей его короткой жизни. Лишившись этой скорлупы, этого защитного купола, можно было сойти с ума. Ширри едва не сошла.

Если бы не призыв умирающего Фиппа, она бы вряд ли смогла прийти в себя после выхода на поверхность.

И вот, прямо на ее глазах туда, в эту мертвенную пустоту, открытую всем ветрам, стихиям и самой смерти — туда шагнул Сильверр. Ступил на землю ледяных пустошей, сменяющихся раскаленными землями, по которым ползут черными разрядами вспышки света…

Сердце Ширри вдруг стало разрываться на кусочки. Осознание напополам с ужасом рвали его на части и скармливали отчаянию, черным дымом наполнившим легкие.

Она судорожно выдохнула и сделала шаг к стене. Холод обдувал кожу, забирался под плащ, проникал в самые кости. Она приложила ладони и едва не вскрикнула. Два кольца на левой и одно на правой зажглись мутными синим и зеленым цветом. Стена начала расступаться в стороны. Проход на поверхность отворялся.

Там было темно. Сильверр находился в открытой с одной стороны и окруженной с трех других сторон ледяной пещере, где мертвенный воздух вихрями вздымал белоснежные хлопья. У Ширри все окоченело от холода, но она выбежала к дэонцу и приложила руки с противоположной стороны от него. Она сразу поняла, что он пытается сделать. Переплавляя промерзлый, окаменевший песок, лежащий под ногами, он растягивал его на открытую часть пещеры, создавая стеклянную стену.

Вдвоем работа шла быстрее. И хоть Сильверр стрелял в девушку яростными взглядами за то, что она ослушалась его наказа, Ширри почувствовала облегчение. Она все равно не смогла бы ждать его так долго в шахте. Страх за его жизнь был сильнее страха перед поверхностью.

Продолжая протягивать энергетические лески по окоченевшему песку, Ширри внезапно обдало жаром от осознания: она не побоялась поверхности. Она побоялась потерять Сильверра.

Когда со стеной было кончено и внутри теперь уже закрытой пещеры воцарилась тишина, Сильверр и Ширри устало сели рядом и сбились в кучу, чтобы сохранить свое тепло.

— Может разожжем костер? — это был даже не вопрос, Ширри уже тянулась к своему заплечном мешку за кремнями.

Но Сильверр, на удивление, покачал головой.

— Всего пару минут, — едва слышно шепнул он и уставился на стеклянную стену перед собой.

Благодаря стене они оба видели все, что происходит там, на поверхности, но при этом были в безопасности от ужасного пронизывающего ветра. Холод все равно сводил тело, но без ветра все же было лучше.

Ширри закуталась в плащ и спряталась туда по самые глаза.

— Помнишь, ты рассказывала, как поднялась на поверхность?

Девушку передернуло. Ледяные капли, хлещущие со всех сторон, вспышки, разрывающие купол над головой на части… Лилово-черные тучи, нависающие в нескольких метрах над землей и ползущие по пустоши, будто готовые проглотить ее, погрести под собой, своей тушей…

И крик. Одичалый, пронизывающий до костей хуже ветра.

Взгляд ее окаменел. Она коротко кивнула, продолжая туманно глядеть в стену перед собой.

— Было дело.

Воспоминания одно за другим накатывали на нее и били, словно большой источник из-под земли. Они затапливали, они душили… Они шумели в ушах, как шумит воздух в пустых шахтах…

И вдруг все стихло. Ширри моргнула. И правда тихо.

Ширри опустила плащ и медленно поднялась. Минуту назад за стеклянной стеной была буря. Она рвала и метала в клочья землю под собой, терзала ее своими плотоядными зубами и выплевывала в километрах отсюда, чтобы вновь выгрызть что-нибудь там.

Но теперь все было тихо. Купол над головой посерел. Пелена белых песчинок усыпала землю, как когда-то мама мягкими теплыми руками укрывала маленькую Ширри одеялом. Ни одна песчинка не шелохнется. Ширри подошла ближе к стене и приложила к ней руки.

Очень быстро купол над головой, тянущийся до самого горизонта, стал светлеть, выцветать, словно его много-много раз стирали. А затем на горизонте что-то больно блеснуло.

— Ай!

Ширри не могла смотреть на него. На это яркое нечто, выедающее глаза. Она помнила его. Только тогда оно было голубо-белым. Оно жгло руки. Оно было пугающе огромным и ярким, и оно