образовывался в родном городе Ширри, поэтому от этого стеллажа у девушки навернулись на глаза слезы. Это были воспоминания дэонцев. Тех дэонцев, что всю свою короткую жизнь работали ради существования, но все же как и любое живое создание стремились творить, радоваться и любить. Этот стеллаж был грубым, но теплым. В нем тлели воспоминания о традициях и праздниках дэонцев, о тех их маленьких радостях, что казались бы мелочью для любого другого существа, имевшего интеллект и свободу воли.

Вот, по серой улице бегут дети, их зовут матери, чтобы поклониться дыму и курениям Дхэо. Вот разноцветными стеклами и осколками драгоценных камней покрывают чело двух новобрачных, решивших, что Дэон презрит на них и даст им толику счастья… Вот, достают горящие угли и сыплют на порог свежевыстроенного дома, окропляя его жаром очищения. Вот, из низкой лачуги слышен слабый стон рождающей. Он тих, он заглушается мерным стуком сотен рук по камням — это тихое биение новой жизни. Так мы, дэонцы, приходим в этот мир — не под крики и смех, не под пение или танцы. Дэон нас встречает скупым, но полным смысла стуком камня о камень — смысл нашей жизни, ее начало и ее же конец. И вот сотни синих лент энергии тянутся от всех домов города, раздвигая камни под бездыханным телом, погребая его глубоко под землей. И тело, падая, стучит костями о камни, наверное вспоминая свой первый стук сердца, первый звук встречи со своим миром. Прах к праху, энергия к недрам…

У Ширри задрожали руки. Железный обломок выпал из ее ослабевших пальцев и с лязгом ударился о монолитный пол. Она опустилась на колени, дав себе несколько минут, чтобы прийти в себя. Воспоминания были слишком сильными, эмоциональными. Близкими.

Она выдохнула. Оперлась руками о колчедан и поднялась. Того мира больше нет. О нем остались лишь воспоминания. Ей на плечо вдруг опустилась теплая ладонь. Девушка обернулась: Сильверр протягивал ей кольцо — то самое, что висело у него в ухе до этого. Он кивнул на ее руки, на палец, на котором не доставало одного кольца. Десятого.

Ширри благодарно улыбнулась Сильверру и надела кольцо. Все они вспыхнули белоснежным светом, и девушка ощутила полноту энергетических потоков. И ей вдруг пришла идея в голову. Быстро стянув с плеч мешок, она достала гладкую кварцевую фигурку.

«Прежний Дэон есть — он жив в нас. И он должен быть жив еще очень долго».

Фип тихо стал упрекать Ширри в бессмысленности этого дела, но девушка его не слушала. Закрыв глаза, она вспоминала все то теплое, что произошло с ней за эти несколько дней. Она вспомнила улыбки Сильверра, особый блеск кристаллов в стенах, красивые пустынные руины еще существующего тогда первого и второго круга, живой огонек радуги с поверхности, приятно пахнущий сырой запах той небольшой пещеры с бассейном…

Воспоминания вспыхивали и теплились в руках Ширри, вбираемые кварцевой фигуркой. И когда девушка открыла глаза, она увидела в своих руках светящуюся мягким розоватым светом хрупкую, но словно бы ожившую фигуру девушки со шляпкой. Сильверр смотрел на это завороженно и даже немного испуганно. Ширри с улыбкой протянула ему фигурку, и он спустя мгновение раздумий коснулся ее. По его лицу пробежала дрожь, он задержал дыхание, впитывая воспоминания и чувства Ширри.

— Спасибо… — прочитала по его губам девушка.

Она любовно погладила свою подругу по странствиям и с радостью поместила ее на стеллаж рядом с другими воспоминаниями о Дэоне. Теперь кварцевая фигурка обрела дом и достойную жизнь — жизнь хранительницы воспоминаний Ширри и Сильверра, последних выживших Дэона.

Теперь поиски продвигались быстрее. Лента за лентой обвивала девушка стеллажи с воспоминаниями, стараясь не просматривать их, а проноситься мимо, не касаясь.

За колчеданными стеллажами, прямо по середине Памятьтеки, простирался морионовый отдел. Он был словно окутан сероватой дымкой, и если бы не горящие оранжевым светом трещины в полах Памятьтеки, то стеллажи и вовсе потонули бы в кромешной темноте, сливаясь с ней воедино. От этого отдела пахло сладко и затхло. Морион — черный хрусталь. Он был редок на Дэоне, его добывали тяжело и кроваво: отряды, уходящие в морионовые впадины, всегда возвращались с половинным, а то и меньшим составом. Месторождения этого хрусталя были прямо у ядра планеты, и несмотря на свой состав морион был прочнее и тверже алмаза.

Проклятый камень — так звали его дэонцы и обязательно перетирали между собой ладони три раза, будто бы очищая их от его упоминания.

Но каким бы проклятым черный хрусталь в действительности ни был, он высоко ценился на рынке и его добыча была вопросом первостепенным. Ширри не спешила распускать потоки по морионовому стеллажу. Ее охватывал благоговейный страх рядом с этим камнем. Она помнила, как из-за него не вернулся домой соседский парень старше ее лет на пять. Помнила, как побледнела его мать, как поблекли ее глаза. И как она продолжила шить ткани, словно ничего не произошло.

А потом, спустя месяц, тело соседского парня вернули — его друг ушел с отрядом на то же месторождение и не смог оставить тело парня там. Не смог бросить то, что осталось от него.

Ширри оборвала энергетические нити и перешла к последнему отделу — серебряному, самому короткому и пустому стеллажу из всех в Памятьтеке.

«А вот и знания о Дхэо» — сдержанно шепнул Фип, и за этой короткой репликой Ширри почувствовала целую бездну эмоций от благоговейных до ненавидящих.

Здесь было совсем немного информации. Пусть стеллаж и был из слитного серебра, но сами хранилища воспоминаний представляли собой все те же кристаллы и металлические брусочки. Один из них передавал расплывчатое лицо бородатого мужчины с яркими синими глазами. Он что-то говорил, но хранилище было так «затерто», что не было ни звука, ни четкого изображения. Видимо, этот кристалл слишком часто использовали.

Второе хранилище не имело изображения, зато там был слышен очень красивый женский голос. Он был четким, как будто Ширри стояла совсем рядом с женщиной, рассказывающей тихо и манерно историю Дэона.

Спустя еще какое-то время поисков предмет все же удалось обнаружить. Фип руководил активацией предмета, и Ширри делала все в точности с указанием духа. Сначала предмет необходимо было остудить, что Ширри сделала, прикоснувшись к нему. Затем Фип приказал Ширри снять с себя все кольца. Сильверр смотрел на это с недоверием и держался близко к девушке на случай, если она начнет терять сознание.

После этого все кольца вместе с серебряной цепочкой Ширри положила на рубин, вплавленный в