ведь история походила на реальность. Здесь меня преследовала та же проблема. Интерес императора.

— А нет третьего безопасного варианта?

— Есть. Брак. Со мной. Только вот королева… жаль ее. Не заслужила она этой судьбы.

Судя по голосу правителя, речь шла не просто о боли от измены. Королева пострадала б по-другому. Он что, собирается ее убить?!

— Эээ, тогда не будем ее трогать. — в глазах императора на секунду проскользнула надежда, давно спрятанная за маской безразличия. Все же надежда убивает быстрее отчаяния.

Но я не могла дать императору основания для это надежды. Как в реальности, так и здесь. На сцене.

— Я выбираю первый вариант.

Руки императора безвольно опустились. Спина осунулась. В глазах я прочитала смертельную тоску. Видимо, он не хотел моей смерти, но только так мог, думал, что мог, повлиять на меня.

— Мариника, я не могу быть тебе настолько противен. Ах если б я знал, что так сильно полюблю тебя, я б никогда не настоял бы на твоем рождении! Лучше уж магические существа истребили б людей, чем эти любовные муки, недостойные правителя целой империи! Ты делаешь меня слабым. Ты моя слабость.

Император подошел вплотную. Упал на колени, и, обхватив меня за живот, начал рыдать.

Я опешила. почему-то мне показалось, что всю информацию для этой истории взяли не из моей головы, а из головы Арчибальда. Я поняла, что это его настоящие чувства и мысли. И это было ужасно мучительно видеть его боль. Как бы я его не ненавидела, но та тоска, что он чувствовал, была непосильной ношей для любого, даже самого сильного человека.

Я оттолкнула актера и подбежала к краю балкона.

— Значит, ты сделала свой выбор. А я сделаю свой.

В глазах, на миг показавшихся из капюшона, я увидела смертельную решимость. Вот и настал конец нашей истории.

Император побежал в мою сторону и, не остановившись, обнял меня и потянул за собой в вечное падение с балкона небесного замка.

В процессе полета я ощущала только ранящее прикосновение ветра и одну сбитую мной птицу, которая оставила неприятный синяк на моей уже довольно пострадавшей за сегодня коже.

Приземление было смертельным. Перед вечным сном я почувствовала острую боль по всему телу. А потом потеряла сознание.

Еще не открывая глаза, я поняла, что передо мной новая локация. Теперь я чувствовала в себе три вида магии. Но радужной теперь было двое. Осталась только красная. Как же я получу ее?

В нос врезался тошнотворный запах. Глаза открывать не хотелось, но нужно было поскорее с этим закончить.

Естественно, для эпичного финала я оказалась на свалке. Здесь была только я и гора мусора, на которой я стояла. Около минуты ничего не происходило. Я боялась двигаться, поэтому упорно стояла на месте.

— Ну же! — послышалось откуда-то сверху. — Начинай! Мариника, с судьбой тебе придется сразиться самой. Только твой добровольный шаг имеет значение.

— Я боюсь.

— Среди нас, Возвышенных, ходит одно четверостишье. Надеюсь, оно даст тебе силы на первый шаг. И не только тут. Начни мечтать свои мечты. И планировать свои планы.

«В смертельных скуках

Не строят моменты,

Заламывают руки

И не знают куплеты.»

— Не погрязай в смертельной скуке, Маринка!. Ну же! Давай!

Я сделала первый шаг. И я почувствовала, что это был мой первый самостоятельный шаг.

Жаль было после всей этой вдохновляющей речи осознать, что вступаешь прямо в острый охотничий капкан. Адская боль пронзила правую ногу. Острые шипы впились в кожу, доходя до костей. Слезу потекли уже в который раз. Я упала, но лучше б этого не делала. Завалившись на правый бок, я отправила всю эту часть тела в такие же капканы. Рука и бедро были в ловушке.

Я омерзительно крикнула от боли. Казалось, у меня осталось три вздоха до смерти. Но я упрямо встала и была готова пройти по дорожке и ловушек.

К концу пути на мне не было живого места. Я не умирала только потому, что это не было задумано испытанием. Обычный же человек не выжил бы после этой пятидесятиметровой прогулки.

В конце всего этого была зеленая лужайка, на которую я упала, уже не надеясь на спасение. Но оно все же пришло.

Через мгновение я очнулась все в том же кругу русалок, которые обеспокоено столпились надо мной. Я обнаружила себя на дне на каком-то камне.

С лица я стерла многочисленные слезы. Я осмотрела свое тело, но нигде не было следов тех ужасов, которые я только что пережила.

— Все получилось? — слабым голосом спросила я.

— Да, Мариника. Ты молодец! — ответила мне королева. Ее взгляд был испуганным. — Но это было страшное зрелище. Все, что происходило с тобой там, мы видели тут. Мариника, народ русалок благодарен тебе за эту жертву.

Остальные русалки не выглядели благодарными. И это понятно, они только что лишились такой огромной и привычной части себя. Теперь их ждет жизнь без магии. Не думаю, что они до конца осознавали степень тяжести последствий их выбора.

— Мне нужно идти. Сколько время?

— Рассвет.

Далее я перестала чувствовать боль и усталость. Хоть тело и ломило, а горло болело от криков, я ускорилась. Мне нужно было срочно незаметно попасть в лагерь. Королева что-то кричала мне об опасности новых сил и о важности концентрации, но я уже не обращала на это внимание. Неведомо откуда взявшийся страх перед императором подгонял меня.

Через несколько минут я уже была готова снова умирать. Я выползла недалеко от лагеря и стала ждать обратного превращения. Только вот в этот раз все было по-другому. Я не умирала. Просто от одной мысли о ногах я снова стала человеком. Неужели это результат обряда?

Я была этому очень рада, потому что сейчас, как никогда, мне важно было сохранить драгоценное место.

В лагерь я вбежала. Я отдаленно заметила, что Райана спит на земле с Максом, значит, она не заметила моего отсутствия в виду своего неприсутствия. Охранников у моей палатки не было. Там лишь одиноко, облокотившись о близстоящее дерево, спал Дэймонд.

Мой план был прост — незаметно проскользнуть мимо него. Я понимала, что герцог мой союзник. Только вот после превращения я все еще была голой. Не самая нужная картина сейчас.

Но моему плану не суждено было осуществиться. Когда я уже входила в палатку, сзади кто-то накрыл меня теплым и пахнущим хвоей плащом. Конечно, это был Дэймонд.

— Долго. Очень долго, Мари. Я уже и не знал, что думать. — он тихо прошептал мне на ухо.

Но сейчас мне было