Кто к ней только не ходил! Даже шейх! Просил старуху вылечить от бесплодия его любимую жену. Старуха поила ее заговоренной водой, клала под подушку сухой мышиный помет, вешала над кроватью амулеты, шептала всякие заклинания, а шейх каждый раз посылал ей то деньги, то куру, то одежду. Любимой жене ничего не помогало, а шейх все платил и ждал. Наконец он сказал: «Слушай, старая ведьма! Если в следующий раз не поможет, я тебя на кол посажу!» Старуха ночь не спала, а утром пошла к шейху и говорит: «О, шейх, накрой жену тремя перинами, разлей по полу вот эту заговоренную воду и, когда запоет петух, ложись рядом с кроватью и не вставай, пока жена не закричит».

— И помогло? — спросил Домет.

— Еще как! — Исса торжествующе взмахнул бритвой.

— Может, шейх лег не рядом с кроватью, а в кровать? — засмеялся Домет.

Исса недовольно покачал головой. Писатель-то господин Домет, может, и хороший, а чуть не испортил Иссе весь рассказ.

— Жена шейха родила двойню. Шейх дал старухе верблюдов и денег, и она купила в Иерусалиме два дома.

«Прелестная история. Тут тебе и гарем, и шейх, и хитрая колдунья-еврейка. Так и просится в пьесу».

— А как насчет усов, господин Домет?

— Что насчет усов?

— Может, все же будем отращивать?

— А чем тебе мои усики не нравятся? — Домет посмотрел на себя в зеркало.

— Да как-то… — Исса замялся.

— Ну, что «как-то»? Говори, я не обижусь.

— Они коротенькие и только под носом. У нас такие не в моде, — Исса привычным жестом разгладил свои пышные усы.

— Стало быть, не в моде? — улыбнулся Домет.

Исса выразительно развел руками.

Домет подождал, пока Исса снял с него простыню, встал, поправил галстук и положил на подзеркальник две монеты.

— Эх, Исса. Сейчас такие усики, как у меня, в самой моде. И надолго.

Исса пожал плечами.

У двери Домет обернулся.

— Очень надолго. Помяни мое слово.

О колдунье-еврейке Домет писать не стал, а принялся за пьесу «Дидона», которую хотел посвятить Бенито Муссолини: он им давно восхищался.

Вокруг арабы убивают евреев, евреи — арабов, а он размышлял о том, какой эффектный сюжет: финикийская царица Дидона бежит в Африку, где основывает Карфаген. Бежит… «Стоп! Как же я раньше не замечал, что мои герои все время бегут? Бегут от себя, от действительности, от своих устремлений. Точь-в-точь, как я сам. Более того, с той же неизбежностью, с какой „Карфаген должен быть разрушен“, я должен возвращаться на руины. Муссолини из руин воссоздал древний Рим, Гитлер — великую Германию, а что воссоздал я? Куда это меня занесло? Писать нужно, а не распускаться!»

«Дидона взошла на костер, и…».

Десять написанных страниц «Дидоны» Домет сжег в печке: Карфаген, конечно, должен быть разрушен, но на руинах Карфагена ему не дано построить Рим.

8

Беспорядки в Палестине раздражали английское правительство, а запросы парламентской оппозиции и критические статьи известных журналистов в «Таймс» сыпались как из рога изобилия. Но английскому обществу не было дела до Палестины: его волновало положение в Англии. Экономический кризис продолжался, число безработных росло, а тут еще этот крикливый мистер Гитлер стал канцлером Германии и угрожает войной Европе. Трудно поверить, но даже в Англии у него появились сторонники. Они выходят на демонстрации, устраивают потасовки с полицией. А самое главное — англичане никак не могут оправиться от шока: их король влюбился в какую-то американку и ради нее отрекся от престола. Какая тут Палестина! В правительственных кругах тоже начинали понимать, что решение взять мандат на Палестину было ошибкой. И уж если взяли, надо было давным-давно от него избавиться, а не ждать, пока развалится Британская империя. Беспорядки в Палестине обходятся нам в сто семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов ежемесячно, и заметьте, выброшенных на ветер. Никакая армия не может навести порядок в этой чертовой стране, раз арабы и евреи не могут поладить между собой.

Бен-Гурион записал в дневнике, что во всей Англии едва ли найдутся сто человек, которых интересует Палестина, и все сто — члены правительства, депутаты парламента и журналисты. Не будь их — англичане так и не узнали бы, что творится в Палестине. Разве что в архиве остался бы запылившийся документ о том, что Англия обещала евреям какой-то там «Национальный очаг».

х х х

Придя к выводу, что арабов с евреями примирить не удастся, английское правительство направило в Палестину королевскую следственную комиссию в составе пяти человек под руководством бывшего министра по делам Индии лорда Уильяма Роберта Пиля. На комиссию была возложена задача выяснить возможности найти какое-нибудь решение. В приватных беседах лорд Пиль склонялся к тому, что решением может стать справедливый раздел Палестины между арабами и евреями. Правда, он не знал, какой раздел считать справедливым, да и вообще, согласятся ли на него арабы.

В Палестине перед комиссией Пиля выступали руководители евреев и арабов.

— На чем евреи основывают свое право на Палестину? — спросил Бен-Гуриона член комиссии — бывший судья.

— На Библии! — ответил Бен-Гурион не задумываясь.

Воспитанные в уважительном отношении к Библии, члены комиссии переглянулись, и лорд Пиль сказал:

— Допустим. Но, если в Палестине хватит места даже для миллиона евреев, что это даст еврейскому народу, который насчитывает семнадцать миллионов?

— Уверяю вас, Ваша честь, что только в западной части Палестины хватит места для четырех миллионов евреев, — ответил Бен-Гурион.

— Даже если вы правы, — заметил Пиль, — сомневаюсь, что семнадцать миллионов евреев захотят поселиться в Палестине.

А когда перед комиссией выступил иерусалимский муфтий, он уверял, что нет ни малейшего шанса на сосуществование двух столь разных народов в Палестине и всякая попытка примирить их только продлит кровопролитие.

— Но кто повинен в нынешнем кровопролитии? — спросил лорд Пиль.

— Конечно евреи, — ответил муфтий. — Они хотят отнять землю, на которую у них нет права, потому что она принадлежит арабам.

— А на чем арабы основывают свое право на эту землю? — спросил бывший судья.

— На том, что она была, есть и будет нашей землей, — ответил муфтий, глядя ему в глаза. — Разве вы в этом сомневаетесь? Или вы стоите на стороне евреев?

— Мы не стоим ни на чьей стороне, — ответил лорд Пиль. — Мы лишь стараемся найти модус вивенди, приемлемый для обеих сторон.

— Для нас приемлем всего один модус вивенди: арабам остается вся Палестина, а евреи убираются туда, откуда пришли, — сказал муфтий.

Выступавший перед комиссией после муфтия Хаим Вейцман удивил ее членов планом переселить из Палестины в Ирак миллион арабов, а на освободившейся территории поселить