эти сведения. Похоже, ему нравились подобные мелочи, и он поощрял ее к рассказу одобрительным смехом и уместными восклицаниями «О господи!». Вопросы его были конкретны и касались подробностей ее жизни, при этом не чрезмерно фамильярны. За десертом Инхой осеклась, осознав, что уже рассказывает о некогда имевшемся женихе и пережитом разочаровании.

Уолтер молчал, не смущаясь повисшей тишиной; он долго разглядывал десерт – хрупкое многоцветное сооружение из сластей, изящно расположившихся на большом белом блюде, – и наконец тихо сказал:

– Удивительно, как жизнь изменчива – полна огорчений, но одаривает и приятными сюрпризами.

Казалось, этим банальным замечанием, сделанным, однако, так вовремя и столь тактично, он неназойливо пытается ее ободрить, понимая, что с ней происходит.

Инхой кинула взгляд на свое отражение в оконном стекле: раскрасневшееся от вина лицо, озаренное пламенем свечи, сияющие глаза. Давно уже она так не выглядела – собой настоящей.

– Верно. Никогда не знаешь, что тебя ждет за следующим поворотом.

Вернувшись в свои апартаменты, она оставила жалюзи и шторы открытыми, дабы утром ее разбудил солнечный свет. И впервые за долгое время не установила будильник. Лежа в постели, Инхой смотрела на далекие гребни холмов, в летней ночи читавшиеся размытым силуэтом зубчатой спины дракона, и на окаймлявшие речную низину дорожки с редкими фонарями, похожими на рассеянных по полю светлячков. Мысль о том, что уготовил ей завтрашний день, наполняла чистой теплой радостью, свойственной детям. Инхой укрылась мягкой хлопковой простыней и, отдав должное чуть слышному шороху кондиционера, почувствовала, что улыбается.

Вопреки солнцу, с утра заливавшему комнату, она проспала почти до девяти часов, что, по ее меркам, было неприлично долго. Инхой поспешно приняла душ и оделась; еще не переступив порог гостиничного кафе, она знала, что увидит Уолтера. Он уже позавтракал и теперь читал книгу, на столе были его чашка кофе и прибор для Инхой.

– Что читаете? – спросила она, усаживаясь.

– Ничего особенного, так, ерунду, которую без всякого удовольствия мусолю давно.

Уолтер спрятал книгу в портфель, но Инхой успела разглядеть заглавие. Неужто «Поэтика пространства»?[39] Она читала эту книгу лет двадцать назад, когда ей еще были важны столь некоммерческие аспекты. В жизни не подумала бы, что подобная литература интересна человеку вроде Уолтера Чао, но теперь, понемногу его узнавая, она уже ничему не удивлялась.

– Я тут размышлял о проекте, о том, что мы собираемся сделать с этим зданием. Хотим ли мы представить данное пространство в абсолютно новом виде, то есть создать совершенно иной объект, или только иначе трактовать существующую идею? Так сказать, осовременить классическую пьесу.

– А в чем разница? – помешкав, спросила Инхой. – В смысле, с практической точки зрения. Вы хотите, чтобы это был культурно-информационный центр со сценой и кинозалом, таким он и будет, верно?

– Господи, вы и впрямь мыслите очень практично! Конечный продукт обоих вариантов может быть одинаковым, но есть разница в творческом подходе – важно, как достигнут результат. Все строительные работы – каждый шуруп и гвоздь, каждый мазок краски – должны основываться на определенной философии. Иначе у здания не будет души. – Уолтер осекся и, смущенно улыбнувшись, глянул в чашку, на дне которой осталась лишь пенка. – Извините, порой меня заносит.

– Пожалуйста, не извиняйтесь. Все это очень разумно. Просто непривычно, что кто-то говорит о подобных материях. Обычно шанхайских бизнесменов интересуют только цена и сроки.

Уолтер показал чашку официанту, прося еще кофе.

– Согласен. Нынче все озабочены итоговой суммой, все прочее неважно. Кстати, что вы желаете на завтрак? Я взял бульон с лапшой и гуотие[40], очень вкусные. Еще официант проносил оладьи, выглядят аппетитно. Или вы предпочитаете фрукты и йогурт? Судя по вашей фигуре, вы апологет здорового питания.

Инхой зарделась.

– Я пытаюсь им быть, но не всегда успешно.

Она проснулась голодная и мечтала о яичнице с беконом, но теперь не решилась ее заказать. Дабы не испортить впечатление о себе, Инхой взяла континентальный завтрак.

Пока говорили о предстоящем проекте, она чувствовала, как оживают ее мозги, долго пребывавшие в спячке. Удивительно, с какой легкостью слетали с языка давно не использовавшиеся слова вроде пространства для воображения, подражательства, эмпирических требований архитектуры. Но вскоре возникли иные темы: города, в которых они побывали, места, где проводили отпуск, маленькие происшествия, засевшие в памяти. Оказалось, обоим нравится все необычное, что другими почитается странным, – города, люди, книги, музыка; обоих привлекала простота и отталкивала вычурность, нравилось что-то неожиданное, скромно молчавшее о себе, и оставляло совершенно равнодушными то, что иными превозносилось как великое. Инхой залилась радостным смехом, услышав, что Уолтер терпеть не может храм Саграда Фамилия[41], явное, на его взгляд, уродство, и бесится, когда поклонники Гауди величают себя «оригиналами».

– Я с вами полностью согласна! – рассмеялась Инхой. – Вот уж не думала, что найдется человек, которому столь же ненавистно это сооружение.

Они брели по берегу озера, не беспокоясь о маршруте, им было все равно, куда идти. Разговор шел о схожих впечатлениях и мечтах, где еще побывать, чего достичь. Последнее не имело отношения к деньгам и карьерному росту.

– Может, все-таки поговорим о работе? – усмехнулась Инхой, когда они остановились на середине каменного арочного моста.

Закрапал мелкий дождик, в воздухе повисла морось, плакучие ивы склонились к воде.

– Мы этим и заняты, – сказал Уолтер. – Своего рода работой.

Облокотившись на парапет, он улыбался, но чуть морщил лоб, и взгляд его был отстраненный. Наверное, что-то в моих словах напомнило ему о прошлом, подумала Инхой, о какой-нибудь трогательной или даже печальной странице в его жизни. Оба так много рассказали о себе, открыто, не остерегаясь. Инхой ругнула себя за то, что своим глупым упоминанием работы сбила настроение беседы. Что с ней стало? В одном из самых живописных мест Восточного Китая, рядом с мужчиной, которому, похоже, нравится, она думает только о работе.

По мосту двигалась группа туристов, галдевших на южном диалекте, который Инхой не понимала, в руках у них были желтые зонтики с ярко-красным логотипом транспортного агентства. Этот всплеск кричащих оттенков контрастировал с приглушенными серо-зелеными тонами пейзажа и просматривался, даже когда туристы, перейдя через мост, оказались на другом берегу, затянутом легкой дымкой дождя.

– Хорошо, что мы нашли возможность поговорить, познакомиться, – сказал Уолтер, когда они потихоньку двинулись обратно к отелю. – Вам предстоит быть ключевой фигурой проекта, координатором повседневных вопросов. Работа эта деликатная, и я счел необходимым узнать друг друга получше, тем более что нас ожидает тесное взаимодействие.

– Бесспорно, – кивнула Инхой. – Но есть один момент, который следует обсудить, прежде чем предпринять дальнейшие шаги.

– О господи, начало зловещее. Вы хотите