— Виола не виновата, что ее отец мерзавец. Ты запугала ее, твои фрейлины ее ненавидят. Нельзя так, Шу!

— Ах, какое благородство! Король жалеет бедную девочку, прямо сентиментальный роман! Давай, Кай, утешь ее, как настоящий мужчина. А потом сделай Ландеха королевой. Она ж куда умнее и красивее, чем Таис, а ее семья — истинная опора трона!

— Прекрати. Ссылка Таис — плохой повод для шуток.

— Как будет угодно вашему величеству.

Шу присела в реверансе и убрала полог тишины: пусть любезничает со своим Харрерасом, с Ландеха, да хоть с Ману Одноглазым! Большой мальчик, сам может сообразить, куда его это заведет.

Основой особенностью клятвы перед ликом Двуединых является ее дифференцированное воздействие в зависимости от категории шера. Так как условные шеры при лишении дара практически ничего не ощущают и не теряют ничего, кроме пары десятков лет жизни и толики здоровья, силы и удачи, то для них клятва — явление скорее морально-этического порядка.

Иначе дело обстоит с истинными шерами. Чем сильнее дар, тем больше в теле энергетических каналов и плетений, тем сильнее высшая нервная деятельность завязана на эфирные потоки. Потому шера-терц нарушение клятвы перед ликом Двуединых может оставить калекой и довести до сумасшествия, а шера-дуо с высокой вероятностью убьет. Причиной может быть либо болевой шок от выгорания энергетических каналов, либо разрушение устоявшихся нейронных связей, либо нарушение проводимости нервной ткани, либо отмирание больше не получающих подпитки нервных клеток, либо сочетание всех факторов.

Поэтому истинным шерам, в отличие от простолюдинов, следует быть крайне осторожными, давая клятвы. Ведь за исполнением придется следить самостоятельно, никаких встроенных механизмов защиты от неосторожности в клятве нет. Обмануть клятву невозможно, так как контроль за исполнением возложен на самого шера.

С.ш. Бруно Майнер, «Основы метальной гигиены»

22 день ласточек, Риль Суардис

Шуалейда шера Суардис

Король с сестрой явились к обеду в честь посла Ледяных баронств, как и положено, позже всех. У дверей Агатовой столовой уже собралось пять дюжин особо важных гостей: шелка, бархат, бресконские кружева и самоцветы — в глазах рябило от блеска. Гости выстроились в два ряда, оставив широкий проход для короля со свитой.

— Ваше величество! — раздавалось со всех сторон.

Гости кланялись и приседали в реверансах, соревнуясь в изяществе манер и почтительности, обливая Шуалейду потоком эмоций, совершенно бесполезных и отвратительных на вкус.

— Ваше величество, ваше высочество, — знакомый бас и волна искренней симпатии заставили Шу поднять глаза.

— Урмано. — Каетано остановился напротив своего несостоявшегося тестя.

От регентши и советников, ожидающих у самых дверей столовой, пахнуло смесью злости, вины, страха и чего-то еще, разбираться в этой гадости Шу не желала. Где-то в задних рядах гостей послышался шепоток: «Какая пошлость, явиться без приглашения!»

— Мы всегда рады видеть названного брата нашего возлюбленного отца, мягкой ему травы, — громко, чтобы все слышали, сказал Каетано и подал герцогу руку для поцелуя. — И желаем, чтобы послезавтра вы отобедали с нами.

— Благодарю за честь, ваше величество. — Урмано Альгредо поклонился и отступил в общий ряд.

Шу украдкой вздохнула: ей очень не хватало мудрости и спокойствия Урмано. После того как совет под давлением Ристаны отказал Каетано в браке с Таис Альгредо под предлогом отсутствия документов, подтверждающих волю покойного Тодора, и лишил Урмано должности начальника Тихой гвардии и места в совете, он редко появлялся во дворце. Ристана ясно сказала, что не желает его видеть, велела отослать дочь из столицы, передала подряд на новые верфи графу Ландеха. Тем не менее, Урмано не оставил детей своего короля.

Ох, если бы только Кай поменьше топил тоску в бутылке и побольше думал головой!

Наконец, и советники отдали королю приветствия, очередь дошла до самых важных особ.

— Ваше величество, — присела в глубоком реверансе Ристана, одетая в подчеркнуто строгое темно-синее платье, на котором ослепительно сияла золотая регентская перевязь. — Счастливы видеть вас в добром здравии.

Рядом с регентшей ожидали послы. Шер Кемальсид, смуглый кругленький ирсидец со слабым огненным даром, был полномочным послом соседнего королевства вот уже десять лет. Шер Ван Дер Мельге — длинный, угловатый блондин с острыми чертами — прибыл лишь вчера. Одетый во все белое, словно снега его далекой родины, северянин сиял не только дипломатической улыбкой и серебристыми, тщательно завитыми локонами, но и острой лазурью воздушного дара, и вкрадчивым аметистом ментальной защиты.

Шу тут же попыталась оценить его, как учил Урмано Альгредо. Не взламывая ментальной защиты, только по внешним признакам. Получилось, прямо скажем, не очень. Дар: категория дуо. Возраст: от тридцати до двухсот. Эмоции: скрыты. Симпатии: неизвестны. Намерения: неизвестны. Уровень опасности: высокий.

М-да. Не густо. Наверняка Урмано бы сумел сказать намного больше, и зря Шу перед приемом не поинтересовалась у него личным делом посла. Очень зря. Теперь, если ей представится шанс поговорить с шером Ван Дер Мельге, придется действовать интуитивно. Как сказал бы Дайм, «будь собой, это твое основное преимущество». Да-да. Будь наивной, любопытной и неуклюжей девчонкой с ветром в голове, и тебя никто не примет всерьез. Прекрасный план.

За неимением другого.

— Позвольте приветствовать ваше величество от имени светлейшего лерда Соединенных Баронств и вручить вам верительные грамоты.

Северянин, предварительно скользнув по Шуалейде острым оценивающим взглядом, станцевал перед Каем «полный королевский поклон» с тремя отходами и прикладыванием рук к сердцу. Однако Шу показалось, что кланялся он не столько королю, сколько ей. По крайней мере, теплое и уютное прикосновение воздушного дара ей не померещилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Счастлив видеть вас, сумрачная королева», — прозвучало в воздушном касании.

«Рада знакомству, светлый шер», — на всякий случай мысленно ответила Шу. Хотя вряд ли посол ее услышал, ментальных щитов она не снимала. Он — тоже.

— Добро пожаловать в Валанту, мой светлый шер. — Каетано принял грамоты, отдал их Зако и сделал приглашающий жест: — Извольте отобедать с нами.

Парадный обед походил на сотню парадных обедов: двадцать перемен кулинарных шедевров, залитых патокой лести и ядом зависти. Альгредо и ирсидского посла посадили подальше от короля. Хорошо, что этикет не предусматривал возможности убрать с глаз долой младшую принцессу и королевского побратима, а то Шуалейда и Зако тоже оказались бы за лигу от монарха.