сказать, что всё было идеально, — глазами указал на спящую Элейну, — но видит Сущее, что могло быть и хуже.

— Вскоре я уйду, — тихо заметила она, невольно задрожав и вцепилась мне в руку. — Но я не хочу уходить.

— Всё в порядке. Не переживай. Просто давай еще немного посидим. Хотя бы минутку. Завтра… Точнее уже сегодня сложный день. Кровь вновь прольётся, — хмыкнул безрадостно я. — Так давай насладимся толикой свободы хотя бы сейчас…

Глава 17

Переплетение судеб…

Аххеский пантеон.

Твердыня великого дома Аванон — Равайн.

Наземный боевой полигон великого дома.

30 марта 4056 год от начала Великой Миграции.

Переплетение превратностей судьбы продолжалось и нарастало будто снежный ком. Вторая нить брала своё начало в твердыня великого дома Аванон. Вот только зародилась она не среди Власть Имущих Альбарры. Вовсе нет. Загадочная паутина предназначения исходила из иного мира — соседнего. Мира, который именовался Землей. И оборот данного колеса судьбы мог изменить или же разрушить до основания всё, что было построено ранее.

* * *

Иномирная княгиня спешила. Страшно спешила. Возжелай она и под монотонными ударами её каблуков мог дробиться многовековой вымощенный камень, но свою силу, как и выплёскивающиеся эмоции, та держала при себе, а в пальцах крепко сжимала артефакт, который позаимствовала у Сианы. Артефакт, перевернувший её мировоззрение с ног на голову.

Мысли женщины находились в полнейшем хаосе от того, что показала юная феникс. Из-за увиденного эмиссара одолевали как гнев с раздражением, так и проклятое бессилие. Впрочем, запрятав свои чувства как можно дальше походка Валери замедлилась, осанка выровнялась и тяжело выдохнув, она натянула на своё лицо самую располагающую улыбку.

Ворота отворились в паре метров от женщины, и та плавно шагнула на боевой полигон великого дома Аванон. Практически каждый встречный совершенный или же безупречный склонялся пред иномирным эмиссаром, она же в свою очередь кратко отвечала на подобные жесты и держала путь к главной арене, рядом с которой её ожидал один из сыновей. Марриуз, как и еще несколько разумных, с интересом наблюдал за спаррингом, который неспешно подходил к концу, потому как иномирный одарённый практически безответно теснил второго наследника великого дома Аванон.

— Как проходят первые этапы обмена опытом? — с любопытством вопросила Валери, целуя сына в щеку.

— Дядь Вадим и дядь Лёня свои спарринги выиграли, но там обе стороны сдерживались. Обмен как-никак, — пожал плечами Матвей, с лёгкой задумчивостью глядя на неродную мать. — Думаю, и Габриэль сейчас закон…

— ПОБЕДА ЗА ЛОРДОМ БЕККЕРОМ! — выкрикнул с долей волнения арбитр, наблюдая за тем, как один из противников ударился о барьер и с тихим хрипом осел на канвас арены. — ЦЕЛИТЕЛЕЙ!

— Уже закончил, — заключил сухо Марриуз.

— НЕТ! Не стоит! Я… в порядке! — выкрикнул прерывисто молодой мужчина, протестующе взмахнув рукой нескольким женщинам, а затем с трудом поднялся на ноги и учтиво склонил голову перед своим оппонентом. — Благодарю вас, Габриэль, за науку и за то, что утолили мою жажду познаний воочию. Теперь я вижу, что мне многого не достаёт.

— Вы превосходный боец, юный лорд. Настоящий гений. Вам еще нет тридцати, — уважительно отозвался одарённый со слабой улыбкой, придерживая парня за плечо. — Просто разрыв в нашем возрасте слишком велик. Суть такой победы кроется в этом. Впрочем, я прекрасно вижу, что вы сражались не в полную силу.

— Отец говорит, что всегда необходимо стремиться к лучшему и большему, — глубокомысленно заявил голубокровный.

— Владыка Аванон мудр и тут я вынужден согласиться с ним, — отметил серьёзно Габриэль. — Однако для всего должна быть мера и вы этой меры придерживаетесь.

— Госпожа Валери, — поклонился эмиссару сын Хаймона, когда барьер полностью развеялся. — Спасибо за возможность сразиться с вашим телохранителем.

— Думаю, тут стоит благодарить интеграцию наших миров, а также вашего отца за то, что он быстрее прочих решил взяться за обмен знаниями и опытом. Ко всему прочему вы отлично держались, Илай. В нашем мире Габриэль один из сильнейших одарённых в своей стихии.

— Благодарю вас за похвалу, Валери, — робко улыбнулся парень, а после невольно поморщился. — А теперь позвольте откланяться. Мне кажется, я что-то… себе сломал. Марриуз, Габриэль, — и голубокровный тепло кивнул обоим мужчинам.

— Славный парень, — заметил радушно Матвей, глядя в спину наследнику великого дома. — Совсем не похож на других.

— Ты прав, — согласился Беккер. — Из него выйдет отменный правитель.

— Сынок, ты не мог бы оставить нас с Габриэлем? — вклинилась в разговор Валери. — Мне необходимо поговорить с ним наедине.

— У моей матери образовались секреты от меня? — приподнял с наигранным удивлением брови парень. — Вот так новости!

— Не паясничай! — с улыбкой пожурила она отпрыска, мягко ударив того в грудь. — Тебе есть чем заняться. Дело будет касаться теневых дел, так что сам понимаешь…

— Понимаю, — усмехнулся юный князь и быстро направился в сторону Илая.

На целое мгновение возникла пауза. Мужчина и женщина провожали сына хранителя взглядом и лишь когда вокруг не было ни единой живой души княгиня набросила на область полог тишины, а также искажающий реальность барьер и с каким-то холодом посмотрела на телохранителя.

— Ты знал об этом⁈ — выпалила она яростно, грубо бросая в руки одарённого артефакт. — Смотри внимательно и не смей мне лгать! Это я получила от Сианы. Такие «нарезки» проекций весьма тут популярны! Поставили их буквально сегодня прямиком с Севера.

От услышанного Беккер тотчас нахмурился, но стоило ему завидеть первые кадры, как тот тяжело выдохнул и поднял встревоженный взор на подругу.

— Узнал только два дня назад, — нехотя произнес мужчина. — Да и то случайно. Ты знаешь, что наши возможности тут ограничены…

— Я сказала смотри внимательно! — повысила тон княгиня. — СМОТРИ!

На выкрике женщины Габриэль сдался и с какой-то обеспокоенностью стал смотреть в проекцию. Чем дольше он наблюдал, тем рассеянней становился. Одна схватка за другой, за второй шла третья, далее четвертая. Смерть следовала за героем «нарезки» по пятам будто желанная подруга. Он убивал, убивал и снова убивал. Убивал с такой жестокостью и остервенением словно от этого зависело само его существование.

— Если это он… Если мальчик тот, о ком мы оба думаем, то… то я не знаю, что случится, если