не только военный аспект проблемы, но и политический. Геродот сообщает о том, что маршрут движения персидского флота от Эгины в Аттику был составлен Гиппием, который и определил Марафонскую равнину как место высадки армии (VI, 102). Именно здесь, на востоке Аттики, в окрестностях городка Браврона находились родовые владения Писистратидов[38]. От Браврона до Марафона рукой подать, и не исключено, что Гиппий рассчитывал на поддержку своих сторонников. Но все это было известно и в Афинах. Нельзя исключать и того, что в окружении бывшего тирана нашлись люди, не желающие разорения азиатами родного города и известивших соотечественников о планах сына Писистрата.

Афинские дозорные отслеживали движение кораблей Артафрена и Датиса вдоль побережья Аттики, и видели, как персидский флот стал причаливать к берегу в районе Марафона. В Афины поспешил гонец с тревожной вестью. Армия к этому моменту находилась в полной боевой готовности, и стремительный марш-бросок эллинов к Марафонской равнине в сложившейся ситуации был вполне закономерен. Стратеги решили зажать противника между горами и морем, не пропуская в глубь Аттики. Условия местности позволяли это сделать.

Относительно численности греческой армии в битве при Марафоне в источниках разногласий нет, но при этом следует отметить, что Геродот никаких данных по этому вопросу не приводит. Корнелий Непот говорит следующее: «В это время ни один город не оказал помощи Афинам – только Платеи, приславшие тысячу воинов. После их прибытия число бойцов достигло 10 тыс.» (Milt. 5). Сведения римского историка дополняет Павсаний: «На Марафон афиняне пришли все, со включением даже тех, возраст которых был неподходящим для несения военной службы, и рабов, и всего их пришло не более 9000» (X, XX, 2). Как видим, присутствует разница в тысячу воинов. Это сообщение также примечательно и тем, что здесь впервые говорится о том, как в античную армию призвали рабов. Угроза гибели государства была настолько велика, что правящая элита Афин пошла на эту крайнюю меру. Пример окажется заразителен, и во время Второй Пунической войны, после того как две консульские армии будут уничтожены при Каннах, римляне сформируют из рабов два легиона. С информацией Павсания перекликаются сведения Юстина о том, что афиняне «вооружили 10 000 граждан и с тысячным вспомогательным отрядом из Платей выступили, чтобы принять бой на Марафонском поле» (II, 9). Численность греческой армии в битве при Марафоне в 10 000 бойцов представляется реальной.

Косвенно эти данные подтверждает и «отец истории». Согласно его рассказу, в битве при Платеях в 479 г. до н. э. приняло участие 8000 афинских гоплитов (IX, 28). Оставив в Афинах необходимое количество бойцов для охраны города, остальных отправили на войну. В 490 г. до н. э. опасность для Афин была гораздо больше, и к Марафону отправились все боеспособные граждане. Знаменитый афинский оратор Демосфен в своей речи «О преступном посольстве», указывая согражданам на опасность со стороны Филиппа Македонского, заявил следующее: «Кто произносил тогда всенародно те длинные и красивые речи и читал псефисмы Мильтиада и Фемистокла, и присягу эфебов в храме Аглавры?» Псефисма – это постановление народного собрания в виде индивидуального правового акта. Скорее всего, Мильтиад сумел провести через народное собрание постановление о призыве в армию всех граждан, служивших в фаланге гоплитов. Поэтому никаких оснований подвергать сомнению информацию античных авторов о численности афинской армии в битве при Марафоне у нас нет.

Афиняне выступили к Марафону. Стратеги отдавали себе отчет в том, что численное превосходство на стороне персов, и накануне выступления отправили к спартанцам прославленного бегуна Федиппида с просьбой о помощи. На второй день гонец появился в Спарте, предстал перед местными властями и сказал следующее: «Афиняне просят вас, лакедемоняне, оказать им помощь и не допускать, чтобы древнейший из эллинских городов подпал под иго варваров. Ведь Эретрия уже порабощена, и Эллада одним важным городом стала беднее» (Herod. VI, 106).

К чести спартанцев, они откликнулись на призыв афинян и обещали помощь. Но здесь возникла одна проблема. Дело в том, что именно в это время в Лакедемоне праздновали праздник Аполлона Карнейского, и до его окончания армия не могла покинуть город. Спартанцы могли выступить в поход только после полнолуния, но до него оставалось еще девять дней. Тем не менее Федиппида заверили, что по окончании этого срока армия Спарты придет на помощь афинянам. С тем гонец и отбыл в Афины.

В это время персидский флот вошел в Марафонский залив, корабли пристали к берегу и войска стали выгружаться на сушу. Датис и Артафрен спешили, поскольку хотели как можно скорее выступить в поход на Афины. Чем скорее они ударят по городу, тем больше шансов на то, что никто не придет афинянам на помощь, и они будут вынуждены сражаться против персов в одиночестве.

Рассмотрим этот момент подробнее. Прежде всего, попытаемся понять планы Артафрена и Датиса. Действительно, появление персов на Марафонской равнине преследовало только одну цель – начать отсюда наступление на Афины. В любом другом случае эта остановка царского флота выглядит бессмысленной и глупой. Говорить о том, что персидские военачальники хотели дать своим людям отдых, возможным не представляется, поскольку войска перед этим несколько дней отдыхали в окрестностях Эретрии. От Эвбеи до Марафона недалеко, и такое плавание не могло утомить корабельные команды. Поэтому будем исходить из того, что персы высадились на Марафонской равнине для того, чтобы оттуда атаковать Афины. В этом свете свидетельство Плутарха о том, что «персы, причалив неподалеку от Марафона, стали опустошать страну» (Aristid. 5), выглядит нелогичным. Время работало на афинян, потому что спартанцы обещали им помощь.

Датису и Артафрену нужно было действовать очень быстро, в их распоряжении оставалось очень мало времени. В течение суток они должны были высадить войска на берег, подготовится к длительному переходу, а на следующий день выступить на Афины. И если они этого не сделали, то только по одной причине – путь им преградила греческая армия. Примечательно, что персидские полководцы не исключали такого развития событий. Это подтверждается свидетельством Геродота о том, что сразу после высадки персы построились в боевой порядок (V, 107). И, как оказалась, не зря, поскольку афиняне не заставили себя долго ждать. Планы Артафрена и Датиса рухнули, и им теперь надо было срочно решить, что же делать дальше. Положение действительно было затруднительное.

Местность, где расположилась персидская армия, идеально подходила для действий кавалерии, о чем упоминал Геродот. Но