волосок, трещина возникла между плотно пригнанными частями целого. Но Август, поставив поднос, все равно уходит, намереваясь выяснить, сколько будут продолжаться игры и когда наконец Сань-Эр – и Талинь – перейдут к нему.

Глава 12

Проходит еще неделя, прежде чем в игре остается тридцать участников, причем лишь потому, что Калла и Антон открывают охоту на других игроков. Эти двое сильны в искусстве уничтожения, однако в Сань-Эре живет и дышит миллион человек, и игра восьмидесяти восьми из них – не более чем точка в общей суете и мешанине.

– Они этажом выше, – сообщает Калла. Август начал сбрасывать координаты противников ей на пейджер. И не так, как во время официального пинга, где расстояния указываются примерно, вынуждая игрока метаться безголовой курицей. Август же внес в программы центра наблюдения код, который посылает Калле текстовое сообщение с точными указаниями местонахождения того игрока, поблизости от которого она очутилась.

Антон опирается на стену, оставив на белой краске красный отпечаток, и тут же отдергивает руку. Они в финансовом районе Эра, этажи этого строения выглядят приличнее тех, где они обычно рыщут. Оба уже получили ежедневные пинги, но пользы те не принесли. Игрокам удалось улизнуть.

– Вот уж не думал, что принц Август будет облегчать нам задачу, Пятьдесят Седьмая.

Калла искоса бросает на него взгляд.

– А ты предпочел бы действовать по старинке?

– О нет, не пойми меня превратно. – Он подбрасывает один из своих ножей. Нож четко переворачивается в воздухе и падает ему в ладонь, готовый к удару. – Просто поражает, как всецело можно управлять ходом игр, вот и все.

Из-за стены справа от них доносится рокот. Потом внезапный грохот на лестнице, по которой они только что поднялись. Сюда, на пятый этаж, они заглянули только потому, что его пейджер указал как последнюю позицию одного из игроков, но тут пусто, если не считать офисных работников в их кабинках со стеклянными перегородками.

Финансовый район Эра, как правило, выглядит упорядоченно, наотрез отказываясь по примеру остальных районов городов-близнецов собирать в пестрые кучи предприятия, конторы, заводы и лавки. Калла успела пробежать глазами указатель на первом этаже, прежде чем они начали подниматься. Одна половина этого здания принадлежит какой-то неизвестной частной школе, вторую занимают отделы одного из крупных банков.

Калла жестом останавливает Антона и прислушивается, но на лестнице снова тихо. Будто кто-то ворвался сюда и сразу же убежал.

– Погоди, – вдруг говорит она. – Ты думаешь?..

– Здесь ведется бой, – почти одновременно догадывается Антон. – Второй игрок. Так мы?..

Калла уже кивает, оглядываясь через плечо в поисках другого выхода. Основных лестниц тут две. Одна ведет наверх строго по центру здания, другая огибает его снаружи по периметру.

– Пойду в обход. Загоним их в угол.

И она убегает, не дождавшись согласия Антона. Обнажает меч и толкает дверь плечом. Невнятный день встречает ее, не настолько ясный, чтобы считаться в Эре солнечным, но вполне светло-серый, чтобы освещать ей путь, пока она проходит мимо классов, расположенных с этой стороны здания. Дети в них при виде ее вскакивают. Возбужденные, они бросаются от своих парт к окнам, радостно машут руками, но Калла спешит вперед, перескакивая по три ступеньки за раз.

А когда она снова влетает в здание, то видит, как какая-то участница игр старается вовсю, чтобы рассечь одного из учителей пополам, и ее длинный конский хвост раскачивается в такт ударам.

В этом классе ученики спешат отступить подальше, и лишь когда учитель ловко и мощно отражает удар соперницы, Калла понимает, что на самом деле это еще один игрок, а его браслет просто не виден под манжетой отутюженной белой рубашки. Выглядит это… неожиданно. Королевским играм свойственно привлекать всякий сброд и бунтарей, в том числе очутившихся в безвыходном положении, тех, кому остается лишь рискнуть жизнью ради богатства. Но чтобы человек, ведущий благопристойную жизнь, опорочил свое имя участием в таком жестоком и грязном действе, как игры… что может двигать им? Недостаточный заработок? Страсть к острым ощущениям? Ни то ни другое не стоит такого конца – с животом, вспоротым на виду у двадцати учеников и окатившим первые ряды парт кровью.

Вспышка, вдруг возникшая в коридоре, абсолютно белая. Хоть она и слепит глаза, Калла несется в ту же сторону.

Как и Антон со стороны другой лестницы.

Участница игр не успевает выдернуть меч из убитого учителя: Антон подлетает к ней, держа на изготовку ножи. Быстрым движением он глубоко рассекает крест-накрест ее шею, и она сразу падает. Если участница с конским хвостом выведена из игры, то учитель, судя по вспышке, куда-то перескочил, а Антон, оглядывая толпу в коридоре – сплошь подростки в форменной одежде, с красными галстуками на шеях, – понимает, что не успел заметить, в чье тело он юркнул.

Но если Антон упустил из виду вспышку, это еще не значит, что и Калла так же невнимательна. И он, стараясь отдышаться, видит, как Калла сбивает с ног какого-то мальчишку и наступает ему на грудь.

– Пятьдесят Седьмая! – вдруг выкрикивает Антон и протягивает руку. Ему хочется сказать ей: «Нам незачем его убивать», или, может быть: «Отпусти его». Но он не может. Игры заканчиваются с единственным победителем. Сопутствующие потери со всех сторон всегда были неизбежными. Просто одна часть его натуры предпочитает врать, лишь бы не чувствовать себя отвратительно, а другая, гораздо более значительная, знает, что ложь бесполезна. Вот и сейчас он не может заставить себя выговорить ее.

– Хочешь забрать этого мальчишку с собой? – негромко говорит Калла.

– Он ни в чем не виноват, – тонким мальчишеским голосом отвечает учитель. – Пощади нашу жизнь.

Антон перестает готовиться к новому нападению. Вместо этого он смотрит, как Калла прижимает меч к шее мальчишки. Если бы она выглядела разъяренной, увиденное лучше укладывалось бы в голове. Ярость, вызванная королевством и играми, затуманила бы ее взор и вытеснила нравственные принципы. Но ничего такого нет и в помине.

Только сдержанная и уравновешенная принцесса, с тем же невозмутимым взглядом убившая своих родителей.

– Как глупо, – шепчет Калла.

Ощутив, как обжигает горло очередной вдох, она опускает меч, и голова мальчишки отлетает, разом обрывается и его жизнь, и жизнь его учителя. Вторая жизнь так или иначе была бы отнята в любом случае.

Ученики ахают, зажимая рты руками. К горлу Каллы сама собой подкатывает горечь. Неужели они до сих пор не насмотрелись на такое и не привыкли? Или эти районы Эра благополучнее остальных? И эти школьники каждое утро встают и видят, что для них