Наступление нового, 1952 года мы отпраздновали торжественным ужином. Командир объявил нам, что в начале года нам придет замена, поэтому настроение было особенно праздничное. Нам были присланы новогодние подарки от корейского командования – 10 небольших хорошо откормленных собачек. Оказывается, в Корее это изысканное блюдо. Нам также рассказали, что собачье мясо предупреждает заболевание туберкулезом. Корейские крестьяне много времени работают на рисовых полях, покрытых водой, поэтому в это время собачий жир оказывается им очень полезным. Конечно, наше командование поблагодарило корейцев за внимание, но подарки оно передало корейским летчикам.

Через много лет, когда я побывал в Корее на праздновании 40-летия освобождения от японского колониального гнета, начальник штаба Корейской Народной Армии угостил меня довольно вкусным мясным блюдом и спросил, нравится ли оно мне. Я ответил, что очень нравится. Тогда он улыбнулся и сказал:

– Я очень рад, что вам понравилось, но я по секрету скажу вам, что это «гав-гав», то есть собачатина.

Мне оставалось только улыбнуться и сказать, что теперь я застрахован от туберкулеза. Хотя, если бы мне сказали раньше, то я или не стал бы есть, или блюдо мне не так бы понравилось.

* * *

...Новый год не принес нам передышки. Наоборот, бои стали происходить с еще большим ожесточением. Мы опять отметили, что в воздухе появились «Сейбры» с лучшими маневренными данными, с более мощными двигателями. Они охотно шли за «МиГами» на высоту и способны были вести там бой довольно успешно. По крайней мере, они перестали уступать «МиГам» в высотности, хотя и не превосходили их. Заметно возросло и мастерство американских летчиков. Теперь они действовали тактически более грамотно: стали избегать полетов в плотных группах, эшелонировались на высоте. Это наши летчики скоро почувствовали. Победы над американскими истребителями стали даваться нам гораздо труднее.

В один из январских дней (кажется, это было 6 января) произошел обычный вылет. Станции наведения сообщили о подходе большой группы самолетов противника. Первыми на отражение налета были подняты летчики дивизии Куманичкина. Затем, минут через 15, когда в эфире уже послышались радиокоманды: «Прикрой, атакую!», подняли и оба наших полка. Весь наш 176-й полк насчитывал в это время 16 боеготовых экипажей, как и месяц назад, – кто-то выздоравливал, кто-то заболевал.

После разворота и набора высоты мы увидели, что все небо покрыто движущимися точками. Сбросив баки и набрав скорость, наши «МиГи» вступили в бой с самолетами противника. Полк сразу же распался на несколько групп и пар. Я со своей шестеркой последовал за звеном командира группы, который пошел в атаку на идущую ниже на пересекающихся курсах группу «Сейбров». В этот момент его группа подверглась атаке другим звеном «Сейбров», и, дав команду ведомым об отражении атаки, я пошел наперерез этому звену. Длинная очередь, прошедшая впереди «Сейбров», заставила их прекратить атаку и уйти вниз. Я дал команду Лазутину преследовать их и продолжал своей парой следовать за командиром, который, сблизившись с «Сейбрами», открыл огонь. Но «Сейбры» резким маневром ушли из-под огня и разделились: одно звено вошло в глубокий вираж влево, другое ушло вправо. Звено Вишнякова также разделилось и стало попарно преследовать обе группы. В этот момент на пару самого Вишнякова сверху свалилась пара «Сейбров», прошедшая буквально в 300—400 метрах впереди меня. Я немедленно последовал за ними и оказался сзади, на хвосте у «Сейбров». Те сделали переворот и перешли в пикирование, а я, передав Гоголеву, ведущему третьей пары: «Прикрывай командира!», – устремился за ними. Видя, что «Сейбр» пикирует устойчиво, с углом почти 60°, я прицелился и сразу же дал очередь. Снаряды разорвались в районе его кабины, и мне ясно было видно дымное облачко над кабиной. «Сейбр» еще больше увеличил угол пикирования и ушел вниз, но в этот момент Гулый передал:

– Меня вращает!

Я смотрю назад и вижу его самолет почти в перевернутом положении. Командую:

– Выпусти тормоза, выводи!

Смотрю – Гулый выводит самолет из перевернутого положения, и тогда мы выходим из пикирования, набираем в стороне высоту и возвращаемся снова...

Всего в этом бою были сбиты 9 «Сейбров»: из них 7 – летчиками 303-й дивизии и 2 – нашей 324-й. Один из этих двух «Сейбров» был сбит мной (на пленке ФКП был отчетливо виден взрыв в районе кабины) и один – летчиком 196-го полка нашей дивизии. Через 50 лет специальная группа, занимающаяся поисками не вернувшихся на аэродромы американских летчиков, спрашивала меня, не выпрыгнул ли летчик атакованного мной «Сейбра». Мне оставалось только повторить им написанное выше.

Мы также потеряли одного летчика, капитана В.И. Степанова. На подбитом «МиГе» он вернулся на аэродром, но на самолете не вышли щитки, он ударился о насыпь, и летчик погиб.

Ожесточенный бой состоялся 12 января 1952 года. Бой проходил недалеко от Супхунского водохранилища и гидроэлектростанции. Нам передали, что к водохранилищу подходит большая группа самолетов противника, и в воздух подняли наш полк. Ведущий нашей группы, командир полка Вишняков, после набора высоты начал разворот перед водохранилищем на юг, в сторону подходящего противника. Через несколько минут впереди показалось до 40 самолетов F-84. Увидев атакующие их «МиГи», они развернулись и стали уходить в сторону моря. Командир полка начал атаку на замыкающую восьмерку «крестов», но в этот момент на его группу сверху стали пикировать прикрывающие группу две восьмерки «Сейбров». Я дал команду своим ведущим пар атаковать «Сейбры» и пошел наперерез их ведущему звену. Чтобы сорвать атаку «Сейбров», я открыл огонь с большим упреждением, и их ведущий резко вышел вверх. Я со своей парой последовал за американскими истребителями, в конце разворота удачно сблизился с концевым самолетом в строю и открыл по нему огонь. Трасса накрыла «Сейбр», он перевернулся и, горящий, ушел вниз. В этот момент по моей паре открыла огонь следующая восьмерка, и мне пришлось уходить из-под огня резким разворотом со снижением. Но «Сейбры» не последовали за мной, так как ведущий моей второй пары старший лейтенант Мороз оказался сзади этой восьмерки и, дав продолжительную очередь, сбил один из «Сейбров». В результате все «Сейбры» прекратили бой и ушли в море за прикрываемыми «Тандерджетами».

Но американцы решили во что бы то ни стало разбомбить гидростанцию Супхунской ГЭС, и через несколько часов нас снова подняли в воздух. Взлетев своей эскадрильей в составе всего 6 самолетов и набрав высоту 8000 метров, мы подошли к водохранилищу. Внизу справа мы увидели подходящие звенья F-86: всего 20 самолетов. Я даю команду: «Атакуем!» – и устремляюсь на первое звено. Но «Сейбры» заметили нас и начинают маневрировать. Первое звено резко разворачивается под меня, а заднее звено разворачивается на меня и открывает огонь. Мне приходится выходить из атаки, и я ухожу вверх. Я разворачиваюсь вправо и в середине разворота вижу, что справа-ниже проходит звено «Сейбров». Мой ведомый Икар Гулый оказался сзади этого звена, и я тут же даю ему команду атаковать это звено. Он устремляется вниз, догоняет последний «Сейбр» и длинной очередью сбивает его, после чего выходит вверх. Однако, не видя меня, Гулый принимает уходящие в залив «Сейбры» за наши «МиГи» и начинает пристраиваться к ним (правда, потом Гулый утверждал, что это были самолеты полка «соседей», но мне тогда показалось, что это были именно «Сейбры»). В этот момент один из подошедшей новой группы «Сейбров», увидев Гулыя, заходит к нему в хвост и открывает огонь. Гулый выходит из-под огня резким разворотом влево, а «Сейбр» устремляется за ним и... подставляет мне свой хвост. Мне остается только догнать «Сейбр» и длинной очередью в конце разворота сбить его. После этого я догоняю Гулыя, и мы возвращаемся на аэродром. Остальные наши летчики вели упорный бой с остальными «Сейбрами», но он окончился безрезультатно.