Про то, что в этом процессе наравне со мной участвовала моя сестрёнка, я решил пока промолчать.

— Фигасе, — выдохнул Илья. — Где бы и мне такой достать.

— Я могу заказать дубликат у артефактора, но ему нужно чистое серебро для изготовления. Именно магическое и совсем чистое.

— Сколько, надо? — уточнил Юдин.

— Если бы я ещё помнил, — хмыкнул я. — Я спрошу у него, потом тебе отвечу.

— А сколько стоит сия прекрасная безделушка? — спросил Илья.

Я поднапрягся, вспоминая, сколько отдал за четыре медальона со скидкой, разделил и озвучил получившуюся сумму. Глаза у Юдина расширились, брови поползли на лоб, пытаясь добраться до линии роста волос.

— А чё так дорого-то? — наконец просипел он.

— Не ну что ты хотел? — пожал я плечами. — Штука редкая, до тех пор, пока не отдал артефактору в ремонт, была уникальная. С его способностями любой даже самый слабый маг становится на голову выше. Ну ты понял, я не рост имею ввиду.

— Да понял я, понял, — Юдин ещё раз посмотрел на медальон, который я оставил висеть поверх халата и разлохматил себе макушку. — Таких денег у меня пока нет, большая часть накоплений лежит в банке под маминым контролем. Говорит, что это на будущую семейную жизнь.

— На твоём месте я бы попытался жить отдельно, — хмыкнул я. — Тебя слишком сильно контролируют. Если снять не дом, а квартиру, то у тебя денег будет достаточно, зарплата у нас неплохая.

— Ты не представляешь сколько раз я об этом думал, — махнул он рукой и горестно вздохнул. — Даже пытался один раз, и квартиру уже подыскал.

— И что, так и не решился? — спросил я.

— Какое там не решился, — он снова тяжко вздохнул. — Мне мама такую головомойку устроила, что я надолго об этом даже и думать перестал.

— Господа лекари, а мы праздновать будем? — Напомнила о своём присутствии и цели сбора Света.

— Да, точно, — улыбнулся я. — Конечно будем.

— А что, кстати празднуем? — услышал я голос отца, но не услышал, как открылась дверь. — И не рано ли пить шампанское в середине рабочего дня?

— Шампанское безалкогольное, — рассмеялся я. — А празднуем первые успехи в лечении тяжёлых онкологических больных. Сегодня сразу двоих отпустил на волю вольную. Процесс полностью ликвидирован.

— Когда придут теперь? — спросил отец таким тоном, словно хотел подловить меня на ошибке.

— Через три месяца, — спокойно ответил я. — В марте теперь. Потом через полгода и через год.

— Хм, молодец! — улыбнулся отец. — Всё правильно сделал, надо наблюдать.

— А я думал ты занят, раз по телефону звонил, а не зашёл.

— Был занят, — хихикнул отец. — А потом чувствую, что что-то интересное происходит без меня. Дайте и мне стакан, отличный повод для шампанского, пусть и безалкогольного.

— Пётр Емельянович, — сказала Света, воспользовавшись паузой. — Может тогда вы скажете тост?

В любой другой клинике медсестра не только не позволила бы себе что-то сказать руководителю клиники, но и присутствовать бы не смела, но у нас в некотором смысле демократия, которую медперсонал очень ценил и не злоупотреблял такой ситуацией. Но сейчас с её стороны было довольно смело. Зато своевременно.

— А почему бы и нет, Пётр Емельянович? — подхватил её предложение Илья, за что смутившаяся было своей решительности Света ему благодарно кивнула.

— Естественно скажу, — улыбнулся отец. — Это же мой сын, которым я горжусь!

Мы подняли стаканы, которые предназначались не для шампанского, конечно, а для сока. Отец произнёс такую речь, что слёзы навернулись даже у лежащей на блюде запечённой стерляди. Всё вокруг стало, как в тумане.

— Ну что вы все в самом деле? — растерянно спросил отец. — Я же тут вроде лук не резал.

— Мушка какая-то в глаз попала, — пробормотал Юдин, задрав очки на макушку и яростно растирая глаза.

— В шампанском газов много, — выдала свою версию Света.

Я молча махнул рукой и обнял отца. Думаю, это нормальное поведение после всего того, что он только что сказал. Через пару минут все были готовы начать праздновать. Хорошо, что я заказал всего много. А ещё хорошо, что позвал маму, Виктора Сергеевича и Владимира Борисовича после того, как отец выступил с этой душещипательной речью и они не видели её слезоточивого действия.

Ближе к часу, когда все уже были сыты, а безалкогольное шампанское закончилось, отец сказал, что нам пора ехать. Я с родителями отправился в главное полицейское управление, а Илью и Виктора Сергеевича завезли в лечебницу «Святой Софии». Я попросил Дядю Витю сказать секретарю, что я немного задержусь и практические занятия со знахарями отменять не надо.

В кабинет Павла Афанасьевича впустили сразу, он нас ждал.

— Мы допросили вторгшихся в ваш дом, — сказал Белорецкий, когда мы расселись по своим местам напротив его стола. — Они сначала категорически не желали ничего рассказывать, но, когда в допросную вошёл наш всем известный мастер души, резко передумали и начали давать показания. Оказывается, главный лекарь клиники на Рубинштейна ничего не знал об их договоре с Баженовым. Как это возможно, я не совсем понимаю, скорее всего надо будет допросить и его. Почти половина лекарей в его заведении начали пользоваться амулетами, а он просто сидел и радовался, что растут результаты? Причём не у всех, а у определённой группы специалистов. Ни за что не поверю!

— Да, не логично, — кивнул отец. — Когда я составлял статистический отчёт, я уже понял, что там не всё в порядке, хотя главный лекарь уверял меня, что амулетами у него никто не пользуется и договора с Баженовым он заключать не стал.

— Вот то-то и оно, есть вопросы к нему, — согласился Белорецкий.

— А эти двое сказали, зачем они влезли в наш дом? — спросил отец.

— Хотели по поручению Баженова найти и украсть золотой Амулет, — усмехнулся Павел Афанасьевич. — Видимо они считают, что он находится у вас дома, а не лежит у нас в хранилище в сейфе.

Мы с отцом многозначительно переглянулись. Белорецкий это заметил и забеспокоился.

— Вы что, хотите сказать, что его там нет? — холодно спросил он. — Он у вас?

—