– И эта баба, судья, хоть с ней и дружит Сонсолес, все равно она ничего не понимает, а туда же, – сказала Ана Мария, колокольчиком вызывая Дору.

– Анита, пожалуйста, не веди себя, как Елена.

Дора стояла у окна и вытирала руки кухонным полотенцем, когда подумала о доне Карлосе.

Дон Карлос всегда казался Доре странным. Хозяева очень его уважали, но все-таки он был странным: жил один, делал, что вздумается. Девушка вздохнула и встряхнула полотенце, расправляя его перед тем как повесить. Почему это он ей вспомнился. Ах, да, потому что он странный. Такой странный, что даже топил камин в жару, ну и денек был, самый жаркий за это лето; она была уверена, что второго такого в этом месяце не будет. Что он делал, интересно? Жег что-нибудь?… Нет, это объяснение не годилось. Какой это был день? Дора начала припоминать, отсчитывая дни назад. Да, точно: это было в тот день, когда убили судью; в тот день стояла такая жара, не забудешь.

А дону Карлосу вздумалось затопить камин именно в тот день. Мысль эта не отпускала Дору, и она снова посмотрела в окно, туда, где была Хижина. Над деревьями, скрывающими Хижину, появился в тот день дым из трубы, там не траву жгли.

Ответ пришел ей в голову неожиданно, сам собой, и он был таким страшным, что Дора безотчетно зажала рот двумя руками, чтобы сдержать рвущийся наружу крик.

И снова, в который раз, Карлос возрождался благодаря красоте Кармен. С каждым разом он все больше и больше подпадал под ее очарование. Это не была строгая каноническая красота: она крылась, главным образом, в особой манере держаться, двигаться и смотреть… смотреть на него. Это-то и было главным – ее простодушие; в такие минуты Кармен становилась особенно прекрасной. Потому что главное ее очарование в этом и заключалось – рядом с ней Карлос чувствовал себя очень хорошо. Каким-то образом Кармен давала понять: все, что его восхищает в ней, – только для него одного. И ему становилось так хорошо, приходило такое умиротворение, что Карлосу казалось, будто он попал под действие чар прекрасной волшебницы. Но даже если это и было так, все равно он чувствовал, – волшебство заключено в нем самом, потому что Кармен наделяла его этими чарами. Безусловно, Кармен Валье обладала бесценным даром: рядом с ней мужчина чувствовал свою значительность. И это не раздражало, не вызывало настороженности, а напротив, доставляло удовольствие.

Он собирался предложить Кармен провести остаток отпуска где-нибудь еще. Как только эта мысль пришла ему в голову, Карлос начал раздумывать, что бы ей предложить: отправиться куда-нибудь в шумное, многолюдное место или выбрать затерянный, уединенный уголок. Иногда он предпочитал яркие праздничные краски, шум и гвалт развлечений, а иногда – уединение страсти, где нет никого и ничего, кроме них двоих. В конце концов, Карлос решил оставить это на усмотрение Кармен. Ему хотелось побыть с ней наедине, но такая жизнь, изо дня в день, довольно однообразна; его манила мысль о шумном веселье, но он боялся присутствия других. И все-таки при его настроении эти сомнения доставляли ему удовольствие, поэтому он до сих пор не поделился ими с Кармен.

Но стоило Карлосу остаться одному, как перед ним вставал призрак преступления. Каждый раз ему было все труднее ответить на вопрос, почему же все-таки он убил судью – убийство мешало ему; мешало настолько, что в худшие минуты даже окутывало его зловещим покровом: Карлос почти ощущал его прикосновение к своей коже и порой, сидя в одиночестве, делал странное движение, словно пытался сорвать этот покров. И потом, какая теперь разница – почему? Как бы то ни было, зло свершилось. Зло. Карлос удивился: впервые он назвал это злом.

Он увидел, что Кармен пробирается к столику, и его черные мысли всколыхнулись с той же легкостью, с какой развевалась ее юбка, – от них ничего не осталось за те несколько секунд, которые понадобились ей, чтобы подойти, сесть и с выражением очаровательного любопытства на лице, поинтересоваться:

– О чем ты думал, пока меня не было?

– О тебе.

– Не верю.

– Ну ладно. О нас с тобой.

– О, – сказала она, и он с удовольствием заметил, что глаза ее заблестели, – ты строил планы? Про нас с тобой?

– Я думал.

– Думал… – протянула она так, словно была разочарована.

– Думал о том, чтобы предложить тебе сбежать отсюда вдвоем.

Что-то промелькнуло в глазах Кармен. На какую-то долю секунды Карлосу показалось, что предложение ее удивило, а может, и не понравилось. Он испугался и тут же отвел взгляд.

– Тебе не кажется, что это как-то внезапно? – спросила она. Голос Кармен снова звучал чарующе. – Преждевременно.

– Не знаю, – Карлос колебался. – В нашем возрасте и преждевременно? – Он тут же спохватился, что слова его имеют второй смысл, но было уже поздно.

– Да, в нашем возрасте, – ответила Кармен с легкой укоризной зато, что он напомнил ей о возрасте, или ему так показалось.

– Ты хочешь сказать, мы слишком стары для безумств? – спросил Карлос и снова прикусил язык.

Разговор не получался. И зачем только он начал его сейчас? Ведь хотел же обсудить все за обедом, не торопясь, полушутя, пока не почувствует, что настала минута, когда можно перейти на серьезный тон! Старый, тучный человек, изо рта которого свисала сигара, сидел к ним вполоборота, Карлосу вдруг показалось, что он очень похож на судью Медину. Карлос Састре послал себя к черту, внутренне вздрогнул.

– А… – Кармен подарила ему самую прекрасную из своих улыбок. – Мне кажется, ты сердишься. Ты придумал что-то конкретное?

– Нет, – Карлос старался перестроиться на ходу: может быть, удастся проскользнуть в какую-нибудь щель, зайти с другой стороны. – Честно говоря, я не думал об этом, потому что… я не мог этого решить сам, без тебя.

– Как мило!

– Кармен, – он резким движением взял ее руки в свои, – я хочу быть с тобой, и только с тобой. Подальше отсюда, от этой обстановки, от твоих друзей, от моих друзей, от этого проклятого судьи Медины, от Хижины, от дождя…

– Хватит, хватит… – засмеялась Кармен. Она отняла у него свои руки и, чуть отстранившись, скрестила их на груди. – Хватит, а то ты похитишь меня прямо сейчас, а я хочу есть, – Кармен смеялась, но была польщена, отчетливо польщена и, может быть, чуть нервничала, как показалось Карлосу.

– Так что?

Кармен напустила серьезный вид, покопалась в сумочке, достала оттуда белоснежный платок, потерла носик.

– Может быть, мы что-нибудь закажем? – Старший официант, еще без пиджака – для обеда еще было рановато: кухонную плиту только-только включили, и даже не успели застелить все столики скатертями, – появился около столика, который накрыли для них в мгновение ока. Растерявшийся Карлос вертел в руках меню и смотрел на Кармен: она с самым серьезным видом изучала свое, – и, наконец, попросила официанта подойти через несколько минут.

– Может быть, вам подсказать, что мы можем предложить сегодня сверх меню? – невозмутимо спросил тот.