расходы на увеличившийся гарнизон, лесопилку с шахтой, а также на обслуживание социальных нужд Трофимово, ежемесячные траты теперь составляли около тридцати пяти тысяч. И это по самым скромным оценкам.

А вот планируемые доходы пока не дотягивали и до тридцати тысяч в месяц. Таким образом мой бюджет на июнь был сверстан с заметным дефицитом. И пополнить его было особо неоткуда, если, конечно, на охоте нам случайно не попадется какая-нибудь редкая и высокоуровневая аномальная тварь. Да и то, я не думаю, что решусь применить свои способности на глазах у бойцов, если только нашим жизням не будет угрожать смертельная опасность.

Одним словом, вся надежда сейчас была на шахту этериума, которая со скрипом пыталась выйти на добычу хотя бы трети прошлых объемов. Там катастрофически не хватало технического обеспечения и персонала. Поэтому в добыче был пока задействован только один самый верхний штрек. На дальнейшую модернизацию и увеличение численности работников средств пока не было. А Филатовы, как назло, теперь требовали гораздо больших объемов поставок, угрожая разорвать контракт и подать в суд на выплату неустойки.

Вторым кардинальным изменением был результат судебного процесса над моим соседом, незабвенным графом Волковым. Оперуполномоченный Соловьев отлично поработал и предоставил судье неопровержимые улики вины графа. В итоге, после нескольких заседаний, суд вынес решение в пользу стороны обвинения, то есть военной комендатуры. В качестве наказания было выбрана мера по отторжению у графа Волкова части его надела, граничащего с моими землями. Речь шла о лакомом куске приграничья, который алчный граф Волков некогда отнял у барона Пичугина.

Мой сосед был в бешенстве. Мне на электронную почту пришло несколько десятков анонимных писем, которые подробно расписывали, при каких невероятно мучительных обстоятельствах я и все мои близкие вскоре покинем эту бренную землю. В некоторых письмах указывались даже конкретные сроки, оставшиеся мне до неминуемого конца, начиная от пары часов и заканчивая несколькими днями. Если честно, эти блещущие интеллектом эпистолярные творения, невероятно меня радовали и неизменно повышали настроение. А если я находил время почитать пару таких писем перед тем, как отправиться в кровать, то сон неизменно был крепким и спокойным.

Одним словом, от графа Волкова, конечно, можно было ожидать еще неприятных сюрпризов, но уже не в тех масштабах, которые были до этого.

Однако, это было еще не все. От информатора Ярцева, который работал в комендатуре, мы получили данные человека, который стал обладателем бывшего надела Волкова. Это был некий граф Забелин. И все бы ничего, если бы не одно но: в своей прошлой жизни я довольно хорошо изучил биографию этого весьма неприятного человека. Он был известным интриганом и доносчиком. Действовал граф весьма топорно, но при этом довольно эффективно.

Одним из его излюбленных методов была организация подпольных кружков анархистов или же любых других противников монархии. Ему, если честно, было без разницы. Действовал он строго инкогнито через подставных лиц, которые представлялись всегда какими-нибудь заграничными либеральными деятелями, явившимися в Россию для того, чтобы изменить жизнь к лучшему. Чья жизнь имелась в виду и что за лучший результат ей предлагался, они объясняли в довольно расплывчатых и туманных выражениях.

Забелин старался привлекать в тайное общество довольно известных, но при этом морально неустойчивых личностей. И вокруг этого знаменитого ядра собирал всякий сброд, который рукоплескал своим вождям на подпольных собраниях. По прошествии некоторого времени, когда это оппозиционное блюдо доходило до готовности, он благополучно сдавал всех участников подполья какому-нибудь высокопоставленному чиновнику, который хотел еще больше выслужиться и продвинуться на следующую ступень пищевой цепи.

В итоге все были в шоколаде, кроме бедолаг, пошедших на поводу у графа Забелина. Чиновник получал долгожданное повышение по службе за раскрытие и ликвидацию террористической подпольной организации, угрожавшей основам государственности. Забелин же становился обладателем довольно существенной суммы и приобретал еще одного высокопоставленного покровителя.

Таким образом мерзкий граф стал вхож в близкий круг императора и мог даже выбивать для себя некие преференции, одной из которых, по всей видимости, и оказался надел в приграничных землях. На кой он был ему нужен, я, конечно, понять не мог. Да он и сам, я уверен, терялся по этому поводу в догадках. И к тому же я был убежден, что сам граф Забели в свой надел ни разу в жизни не явится, а пошлет сюда какого-нибудь барона из своих вассалов. И, как мне кажется, барон этот будет полным отражением своего ушлого сюзерена.

А третьим изменением были мои взаимоотношения с перекупщиками и моим вторым соседом, графом Рогожиным. Первое, что я с удивлением узнал, покопавшись в сети, что Григорий Семенович Рогожин стал жертвой аферы графа Забелина. Он по неопытности и неудовлетворенному тщеславию вступил в одно из подставных тайных обществ, организованных пройдохой графом. Через четыре месяца исправных посещений подпольных собраний Григорий Семенович был схвачен под белы рученьки, осужден и пожизненно сослан за стену в свое приграничное имение.

Он попытался устроится здесь с максимально возможным для этих мест комфортом и единственным его желанием было, чтобы ему никто не докучал ни с охраной границ, ни с аномальными тварями. Поэтому, когда я по-соседски предложил ему помочь со вторым, то он с радостью согласился.

Оказалось, что перекупщик из гильдии, который работал с его наделом был весьма отвратительным типом. Он часто устраивал дебоши в одном из поселков Рогожина, через который лежала дорога до стены. Жители, естественно, жаловались графу, а у графа от этого сразу начинались головные боли и несварение желудка. И, как я уже сказал, граф весьма обрадовался, когда я предложил ему избавление от всех этих напастей.

Перекупщика звали Борисом. Стоит также добавить для ясности, что в течение недели после смерти Чернова гильдия перекупщиков распалась на отдельные группировки, одну из которых и возглавлял Бориска. И, конечно же, ему не понравилось, что я залез в его огород. А мне только этого и нужно было.

Я понимал, что простой словесной перепалкой здесь не обойдется. Вспыльчивый Борис будет использовать все доступные ему людские ресурсы и огневые средства, чтобы покончить с моей самодеятельностью. Переиграть его для меня не составило особого труда.

Для начала нужно было навязать перекупщику свои условия ведения войны. Я должен был сам определить время и примерное место битвы, но так, чтобы ослепленный яростью Бориска ничего не заподозрил. Для этого я начал дважды в неделю отправлять рефрижератор к графу Рогожину.

Машина ездила всегда по одним и тем же дням, в одинаковое время и по одному маршруту. Вычислить этот простейший распорядок мог бы даже первоклассник.