семьдесят пять рублей за каждую бутылку, но он не знал настоящей его цены! Этот портвейн стоит, по меньшей мере, вчетверо дороже! Такой белый полусухой портвейн с выдержкой свыше десяти лет я сам пробовал только раза три, так, как и мне он не по карману. Обычно его пьют королевские особы, ну или очень богатые предприниматели. Я слышал, что именно этот портвейн предпочитала королева Великобритании Виктория.

Вино это действительно было достойно всяческих похвал. Особенно оно понравилось Наде.

– Я бы его приобрела в Омске, если его там можно найти, – заметила Надя.

– Омск – достаточно большой город, – ответил ей Чудинов-старший, – так что, наверное, его вы там при желании и сыщите. Я в этом не сомневаюсь.

– А как тебе это вино? – обратилась Надя уже к Николаю.

– Своеобразный вкус, – отметил Николай. – Но, конечно, это очень хорошее вино. Я бы тоже иногда его пил, но, увы, оно для меня тем более не по карману.

Сидевшая рядом с Николаем Надя положила на руку Соколовского свою руку:

– Ну, можешь не переживать, если этот белый полусухой портвейн с такой выдержкой тебе понравился, то я его обязательно найду и возьму, сколько ты захочешь! Да хоть пять ящиков тебе куплю! – и тут же Надя осеклась. Она поняла, что сделала промашку, увидев взгляд поручика. Соколовский в одно мгновение потемнел.

Он же её предупреждал, что не потерпит для себя роли какого-нибудь альфонса, а она сейчас, не подумав, подчеркнула, что может ему купить всё, что он захочет, так как она дама очень состоятельная, а он… Ну а что он? Он всего лишь поручик. Всего лишь младший офицер с небольшим окладом!

То есть она всем присутствующим как бы продемонстрировала, что покупает Соколовского, и готова его и в дальнейшем содержать. В общем относится к нему, как к какому-то развлечению, или точнее, как к какой-то игрушке.

– Я пойду в тамбур, покурю, – буркнул Николай и, вскочив как ошпаренный, покинул купе. За ним вышел покурить и Суриков.

На некоторое время наступило неловкое молчание, и, чтобы разрядить обстановку, Чудинов-старший спросил Надю:

– Надежда Адриановна, Бога ради не сочтите меня бестактным, но мне хотелось бы кое о чём вас спросить…

– Вы что-то хотите? Вы хотите спросить? А-а, ну, да, ну, конечно, спрашивайте! – кивнула головой расстроенная Надя. Она поначалу даже не поняла, что же ей сказал Пётр Ефимович, а тот, явно чувствуя себя несколько неловко, всё-таки осмелился и продолжил:

– Ну, не секрет, что вы теперь очень состоятельная дама. Вас за глаза, знаете, как величают?

– Я догадываюсь. Мне кто-то уже говорил.

– Я вам всё равно скажу. Вас называют миллионщицей. Во всяком случае, в Омске о вас во всю уже судачат.

– Ну, для меня это и не секрет!

– Конечно! Ведь вам от дяди покойного мужа досталось нешуточное состояние, несколько ткацких фабрик! Вы с покойным мужем за них выручили большущие деньги. При этом вы молоды и привлекательны. От женихов, я так понимаю, у вас теперь отбоя нет, но вы при ваших-то нынешних возможностях не желаете ни за кого выходить замуж. Это всё из-за друга вашего покойного мужа?

– Что?

– Я хочу сказать, что это из-за Николая Георгиевича?

– А это заметно?

– Представьте, это бросается в глаза! Нет-нет! Боже меня упаси что-то по этому поводу вам говорить, это ваши с ним сугубо личные взаимоотношения, и меня они совершенно… они меня не касаются. Но просто из добрых побуждений рискну дать вам совет – не сочтите его за стариковское ворчание. Я ведь когда-то тоже был молодым, как вы и Николай Георгиевич. Так вот, что я хотел бы вам сейчас сказать: вы сильно не давите на Николая Георгиевича, и не опекайте его так. Мужчины этого не любят! И не старайтесь его купить! Или завалить дорогими вещами. Такую сделку он посчитает для себя совершенно бесчестной! В общем, уж извините за всё, что вам я тут наговорил…Но вы поняли, о чём я хотел вас предупредить?

Надя нахмурилась, но тут же её лоб разгладился, и она сказала спокойным тоном:

– Я, наверное, пойду к себе. Кажется, я не выспалась…

***

Поначалу Соколовский и Суриков молча курили в тамбуре и смотрели в окно на проплывающие мимо пейзажи Уральских гор – картинки за окном впечатляли. В тамбуре они были одни. Молчание затягивалось. Каждый думал о своём.

Соколовский никак не мог успокоиться, а Сурикову вдруг стало жалко поручика.

Наконец Алексей, пустив очередное колечко дыма, произнёс:

– Я, может, буду путано говорить, но постараюсь быть понятным. В детстве я много читал и особенно полюбил приключенческие романы Фенимора Купера. Более всего в его романах меня увлекали истории про следопытов. Начитавшись про них, я начал мечтать и даже уже засобирался сбежать в Америку и поселиться в прериях, а потом захотел стать путешественником и объездить весь мир. Но когда мне исполнилось пятнадцать, отец со мной жёстко поговорил. Он сказал: «Оставь свои глупые мечты, потому что ты мой наследник – тебе придётся принимать моё дело и продолжить его. На тебе будет держаться семья!» Так что я быстро повзрослел и расстался со своими заблуждениями. И теперь я зарабатываю деньги. Да, да, я занимаюсь именно этим! Но зато я крепко стою на ногах! – Суриков сделал паузу, ещё раз выпустил колечко дыма. – Николай, ну а ты не подумывал оставить службу и заняться чем-нибудь другим?

– Ну, к примеру?

– Да много, чем можно тебе заняться! Есть торговля, можно взяться за производство каких-нибудь нужных вещей… Да ко всему в пору можно приложить руки, если они растут откуда следует и если есть желание! Конечно, и в армии люди делают карьеру, но как?! Пока ты дорастёшь хотя бы до полковника, то состаришься и поседеешь, а молодых генералов я что-то не встречал. Или они просто мне не попадались на глаза? Я вот смотрю на Надежду – уж не обижайся, Николай – скажу всё, как есть. Она сейчас востребована и нарасхват, и я так думаю, что женихи взяли её в осаду! Но она ещё держится! Пока! Однако рано или поздно найдётся какой-нибудь хлыщ, которому она сдастся! А такой сыщется и в Омске, хотя этот город – для неё уже на самом деле захолустье. Что уж говорить про Семипалатинск, где ты сейчас вынужден служить! Ведь она очень хорошая женщина, всё при ней! И привлекательна, и умна, и воспитана. Плюс её миллионное состояние. И вот при всех этих её достоинствах она пока что не надышится на тебя и