– Он несёт подобную чушь ещё с 1910 года, – не удержалась психиатр. – Давно пора лишить его лицензии. Интересно, Генеральный медицинский совет Великобритании в курсе?

– Тишина! – призвал судья. – Прошу, сэр Лоример, продолжайте.

– Зачастую опыт может быть полезен в качестве ключа к разгадке психологических симптомов. В связи с этим фактор субъективного опыта, определяющего генезис психологических симптомов, обладает этиологической значимостью в их происхождении.

– А это типичный пример трёх П, – заметила психиатр.

– Трёх – чего? – переспросил её коллега.

– Трёх П: Плохо Переваренной Пурги.

Представитель обвинения встал:

– Могу я узнать, какое отношение это всё имеет к краже ценных украшений?

– Вот именно! – зашумели ювелиры.

– Тишина в зале суда! Сэр Лоример, при всём уважении к вашим заслугам в области душевного здоровья, я не могу не задать себе тот же вопрос.

– Сестра Моника Джоан – леди выдающегося ума, обладающая плодовитым воображением, – продолжал сэр Лоример. – Она выросла в роскоши. Мысленные связи с детством у неё очень сильны. Раз вышло так, что у неё обнаружили ценные вещи, я не сомневаюсь, что, в соответствии с синдромом Корсакова, леди сочла, что эти украшения принадлежали её матери.

– Её матери!

– Я именно это и сказал.

– Не верю ни единому слову, – прошептала психиатр. – Это она его научила. Говорю же, она отлично соображает.

– Если он прав, это действительно признак деменции, – пробормотал её коллега.

– Чушь. Старуха знает, что делает.

– Впечатляющая теория, сэр Лоример, – заметил представитель обвинения. – Я бы даже сказал, затейливая. Однако она не приближает нас к пониманию того, как именно драгоценности оказались у сестры Моники Джоан. Есть ли у вас какие-либо версии, сколь угодно затейливые, на этот счёт?

– Нет.

– Больше вопросов не имею, милорд.

Сестра Моника Джоан продолжала вязать, время от времени бормоча что-то себе под нос и делая пометки в карточке. Сэр Лоример сошёл со свидетельской кафедры, и она улыбнулась ему. В половине пятого судья отпустил нас до десяти часов следующего утра.

На третий день показания должна была давать сама сестра Моника Джоан, и в зале собралась толпа. Обвиняемая спокойно ожидала, пока её вызовут, всё так же погружённая в вязание, и время от времени говорила что-то сидящей рядом сестре Джулианне.

В зале появился пристав и для начала подошёл к монахине и прошептал:

– Мадам, пожалуйста, вы не могли бы встать, когда я объявлю: «Встать, суд идёт»?

Сестра Моника Джоан любезно улыбнулась.

– Разумеется, – ответила она и поднялась вместе со всеми.

Заседание открыл представитель обвинения.

– Прошу вызвать для дачи показаний сестру Монику Джоан ордена Святого Раймонда Нонната.

Зал оживился, и присяжные заинтересованно подались вперёд.

Сестра Моника Джоан встала. Она свернула вязание, воткнула спицы в клубок и протянула сумку с рукоделием сестре Джулианне.

– Дорогая, запомните, пожалуйста, как сделать пятьдесят шестой ряд: одну петлю снимаем, две провязываем вместе как лицевую, потом четыре изнаночных, одну снимаем, три изнаночных, следующие две вместе провязываем лицевой и протягиваем провязанную петлю через снятую – а потом всё заново.

– Конечно, дорогая, – ответила сестра Джулианна и сделала пометку в карточке.

– Я сказала «четыре изнаночных, одну снимаем, три изнаночных, следующие две вместе провязываем лицевой и протягиваем провязанную петлю через снятую»?

– Именно так.

– Я ошиблась: три изнаночных после протянутой, а не до.

– Конечно, так гораздо логичнее.

– Прошу прощения, вы решили вопрос с вязанием? – поинтересовался судья.

– Да, милорд.

– Тогда, возможно, следует начать слушания.

Сестра Моника Джоан проследовала на кафедру свидетелей. Она держалась совершенно спокойно и великолепно выглядела в чёрном одеянии и белом чепце. На её губах играла лёгкая улыбка, глаза шкодливо поблёскивали. Она обожала находиться в центре внимания.

Допрос начал представитель обвинения.

– В полицейском отчёте говорится, что украшения были найдены в вашей сумке для рукоделия. Это заявление соответствует истине?

Сестра Моника Джоан посмотрела на присяжных, затем – на галерею для зрителей. Потом она повернулась к судье и загадочно приподняла бровь. Все следили за её движениями, словно заворожённые.

Голос её звучал звонко.

– Истина. Вечная загадка. «Что есть истина?» – вопрошал Пилат. Человечество ищет ответ на этот вопрос уже многие тысячи лет. Как бы вы определили истину, молодой человек?

– Здесь я задаю вопросы, сестра, а не вы.

– Но это совершенно естественный вопрос. Прежде чем выяснять истину, надо дать ей определение.

Представитель обвинения решил пойти ей на встречу.

– На мой взгляд, истина – это верное изложение фактов. Такое определение вам подойдёт?

– Вы изучали Аристотеля? – спросила сестра Моника Джоан.

– Немного, – скромно ответил её собеседник.

– Истина… Истина – это движение неизбывной мощи, внутри которой и скрывается божественная истина. В глубинах космоса материя беспрерывно перерождается в небесные тела, трансформируется в скорость света и исчезает из поля нашего зрения. Можно ли считать верным изложением фактов то, что ускользнуло из поля нашего зрения?

– Я не учёный, сестра, я юрист, и мой вопрос касается найденных у вас драгоценностей.

– Ах да, драгоценности. Звёзды есть небесные драгоценности. Но являются ли они фактом? Истинны ли они, или химеричны? Видим ли мы звёзды? Нам кажется, что видим, но это не так: мы видим, каким был их свет много лет назад. Назвали ли бы вы звёзды верным изложением фактов, молодой человек?

– Видите, она мыслит бессвязно, – прошептал терапевт.

– Она умна и сознательно пытается запутать дело, – тихо ответила психиатр.

– Тишина в зале суда! – вмешался судья. – Сестра, мы собрались здесь, чтобы разобраться с украденными украшениями, а не для обсуждения метафизики. Пожалуйста, отвечайте по сути дела.

Сестра Моника Джоан повернулась к судье.

– Суть? Но что есть суть? Эйнштейн утверждает, что суть всего – это энергия. Существенны ли эти украшения по своей сути? Заключена ли в них энергия, летящая со скоростью света за пределы нашего сознания? Являются ли они живой материей, живой энергией, обходящей Землю в ночь апрельского полнолуния, или это всего лишь сухие и безжизненные комья глины, как говорится в полицейском отчёте?