Настоящие мои мысли по поводу этих выходных продолжают крутиться в голове в виде слов к новой песне:

Но я не уверена, что это вписывается в мой стиль.

На вокзале обнимаю папу на прощание. Он сжимает меня слишком крепко в ответ и говорит, что любит, отчего мы оба чувствуем себя неловко. Я машу рукой, не оборачиваясь, пробираясь через барьеры и поднимаясь на платформу, прежде чем забраться в предсказуемо задержавшийся поезд.

Стараюсь не думать об этом всю дорогу до Лондона, и мне это почти удается.

Стараюсь не думать об этом всю дорогу через Лондон на метро, и мне это почти удается.

Стараюсь не думать об этом, пока жду свой поезд в Сент-Панкрас, и мне это почти удается.

Я стараюсь не думать об этом, когда нахожу свое место, а там уже кто-то сидит, и приходится заводить неловкий разговор, который заставляет меня краснеть от застенчивости.

Сижу, прислонившись головой к окну, и смотрю, как мы выезжаем из Лондона в пригород, как сады заходят на железнодорожные пути, как мы въезжаем в классическую британскую сельскую местность. Не читаю, не слушаю музыку, не пишу стихи в своем дневнике. Просто стараюсь ни о чем не думать. Через час или около того мы проезжаем мимо больших коптящих труб центральных областей Британии. Я смотрю, как они тянутся в весеннее небо, выдувая из себя пар. Эти трубы всегда извещают о начале Севера. Обычно мы смотрели на них из машины, когда возвращались от бабушки, до того как она умерла.

– Ты видишь трубы, Амели? – спросил бы папа. – Это значит, что мы возвращаемся домой.

Любой человек, который регулярно путешествует с севера на юг, знает эти трубы, что-то чувствует при их виде. Они проносятся мимо… или я уже говорила вам об этом? Они извещают о Севере, о том, где это произошло, и… О боже, о боже! Кусаю свой сжатый кулак.

Ставлю ноги на сиденье, обхватив колени руками.

Видите ли, вчера у меня был тяжелый сеанс с Джоан.

– Ты, кажется, все время вспоминаешь хорошие времена с этим мальчиком, – сказала она. Так Джоан тебя называет. Этот мальчик. Потому что я не назвала твоего имени. – Но, возможно, стоит вспомнить и не очень хорошие. Чтобы ты не слишком романтизировала отношения. Понимаешь?

Все верно, и это заставляет меня чувствовать гордость. Я горжусь, что додумалась составить эту карту памяти еще до того, как встретила Джоан. Горжусь, что мой внутренний голос оказался прав.

Она выспрашивала о сложных временах, направляя беседу таким образом, чтобы я достаточно расслабилась и открылась ей.

Две недели назад мы много говорили о твоем отношении к девушкам. Уважал ли ты их? Мне в голову пришло немало плохих мыслей. Которые я и озвучила.

– Он иногда говорил гадости о девушках, – поделилась я с ней. – Например, когда мы смотрели телешоу, он всегда комментировал их выступления. Типа «О-о-о-о, какая она некрасивая» или «М-м-м, хорошая задница». И если я обращала внимание на это, он говорил что-то вроде «Ну и что, я же парень».

– И ты веришь, что все парни так говорят о женщинах?

Я покачала головой, потому что не верила. Алфи никогда себе такого не позволял. И мой отец никогда так не делал.

Потом, на прошлой неделе, состоялся разговор о том, как часто мы виделись.

– Я не хочу слышать о первых двух неделях, – предупредила Джоан. – Что было потом? Ты говоришь, он начал плохо относиться к тому, что вы проводите время вместе?

И снова я обнаружила, что мне есть что сказать о тебе, Риз, и многое из этого было не слишком хорошим.

– Эм, он вел себя так, будто это странно, что я хочу провести с ним время. Всякий раз, когда спрашивала, свободен ли он, начинал раздражаться. Строил планы со всеми, кроме меня.

– Это было не очень любезно с его стороны, верно? – констатировала Джоан.

– Да, – ответила я. – Думаю, да.

– А ты считаешь странным, что девушка хочет провести время со своим парнем?

– Нет. Ну, то есть не все время. Мой бывший, Алфи, никогда не заставлял меня чувствовать себя не в своей тарелке из-за того, что я хочу провести с ним время.

– Наверное, потому, что он хотел этого сам.

А Риз не хотел…

Она помолчала.

– Хорошо, что у тебя были такие отношения с Алфи до этого мальчика, – произнесла Джоан наконец. – Здорово иметь что-то светлое в прошлом, с чем можно сравнить свой нынешний опыт.

Тогда она впервые намекнула, что наши с тобой отношения нездоровы, Риз.

И на нашем вчерашнем сеансе…

– Возможно, это трудно, Амели. Но я хочу напомнить, что это безопасное место, и мы не должны говорить ни о чем, что тебе не нравится.

– Ой-ой, – пошутила я, чтобы скрыть, как внутри все сжалось.

– Но сегодня я хотела бы узнать о твоих интимных отношениях с этим мальчиком.

Первая реакция – сверхзвуковая пульсация «НЕТ, НЕТ, НЕТ!» и дрожь ЗУМ-ЗУМ-ЗУМ по телу.

– Вы имеете в виду секс? – У меня перехватило горло, пальцы дрожали под натянутыми рукавами. Дыхание участилось, причиняя боль на каждом вдохе.

– Да, – ответила Джоан. – Если это не будет мучительно для тебя, было бы полезно, если бы мы поговорили о том, что происходило в ваших сексуальных отношениях.

Я еду в Шеффилд, где это случилось. Мы только что проехали мимо дымящих труб, и все возвращается. Я не знаю, могу ли вынести мысли об этом.

– Давай, – шептал ты каждый раз, когда я уже была без одежды и потому чувствовала себя уязвимой. – Давай попробуем. Только один раз. Разве тебе не интересно?

– Нет.

Я всегда говорила нет.

– Все этим занимаются. В этом нет ничего такого.

– Нет, Риз.

Потом ты дулся, скрещивал руки на груди и начинал раздражаться, а иногда отказывался заниматься обычным сексом, хотя я была полностью готова к нему.

– Ты в порядке? – спросила Джоан вчера в своем кабинете. – Амели?

Только тогда я поняла, что начала плакать и неудержимо трястись.

Не сейчас.

Нет.

Я не хочу думать об этом сейчас. Эта часть поездки касается не меня – Алфи. Слез, которые он, должно быть, пролил из-за меня. Слез, которых никогда не должно было случиться.

Звякнул колокольчик над дверью между вагонами и вернул меня в реальность. Я заставила тело расслабиться, к тому времени как мы въехали в Шеффилд.

Не просто в Шеффилд.

Домой.

Чувство чего-то родного окутывает приятным теплом. Желудок успокаивается, и я чувствую легкость. Этот город родной для меня. Я знаю его дороги и окрестности, все короткие пути и секреты. Повсюду воспоминания о прошлой жизни. Выхожу со станции на площадь, где из гигантских стальных фонтанов приветственно журчит вода. На этот раз дождя нет. Выглянуло солнце, освещая и окрашивая все вокруг в золотой цвет. У меня недостаточно денег на такси, поэтому я иду к отелю пешком. Воспоминания зажигаются и танцуют вокруг меня – и почти все они счастливые.