Джеззет от удивления раскрыла рот.

— Х’осты. Чистокровное семейство, владеющее собственной провинцией.

— Этой провинцией…

— Точно. Но не Чадом — это свободный город.

Арбитр поскреб щетину, а затем взял кружку Джеззет и хорошенько отхлебнул.

— Не уверен, что правильно понимаю слово «чистокровное».

— Ты действительно ничего не знаешь о Диких Землях. — Джеззет уже начала было сомневаться в умственных способностях арбитра.

— Именно поэтому мне и нужен проводник. У меня не было времени во всем разобраться: только что страдал от жестокого похмелья — а в следующую секунду уже плыл сюда, не имея на руках ничего, кроме имени.

— Чистокровные — это своего рода знать в Диких Землях. Потомки одной линии крови. Девять провинций, девять семей. Грегор — глава семейства Х’остов.

— Хм, это может осложнить дело. Но, по крайней мере, у меня есть ты.

— Нет, нету. — Джеззет должна была бы разозлиться, но внезапно осознала, что трудно сердиться на того, кто еще совсем недавно спас твою жизнь, даже если он пытается втянуть тебя в новую передрягу. — У Х’остов есть своя армия, и во главе ее стоит сука по имени Констанция. Так уж получилась, что эта тварь хочет моей смерти… или чего похуже.

— Ты, должно быть, здорово ее допекла.

— Можно и так сказать. Для начала я убила ее сестру. — Джеззет подняла голову и увидела, что арбитр смотрит на нее спокойными глазами. Почему-то ей захотелось объяснить все этому человеку, словно его мнение что-то значило. — Примерно три года назад Констанция и ее сестра Катерина возглавили армию Х’остов. Констанция больше походила на мужика, но Катерина была другой. Чертовски хороша во владении мечом и к тому же своего рода тактический гений. Констанция просто шаталась за своей старшей сестрой как телохранитель.

Армия Х’остов встретилась с еще одним чистокровным семейством, Д’роанами, и они решили уладить дела старым способом — так, чтобы никто из знати не пострадал. От каждой армии был выбран чемпион, и им предстояло сразиться. Победитель получал землю, проигравший уходил ни с чем. Х’ост выбрал Катерину.

— А Д’роан — тебя, — кивая, сказал арбитр.

— Точно. Я была его… пленницей. Он согласился отпустить меня, если я буду драться и выиграю.

— Под его началом целая армия, а он выбрал тебя.

— Я уже говорила, что умею обращаться с мечом. — Джеззет уставилась в стол, не желая смотреть арбитру в лицо при своих следующих словах. — Д’роан сказал мне устроить шоу. Унизить чемпиона Х’остов. Мне хотелось угодить ему, и я согласилась.

Девушка умолкла, ожидая, когда арбитр спросит, что же случилось дальше, но он этого не сделал. Просто сидел и молча наблюдал за ней.

— Паршивая смерть, — наконец сказала Джеззет. — Я порезала ее на кусочки.

«Наставник всегда говорил: „Смерть не должна превращаться в спектакль. Мастер Клинка должен убивать быстро и наверняка“. А я не слушала его».

— Когда Констанция попыталась вмешаться, я лишила ее левого глаза и бросила истекать кровью прямо на трупе сестры.

Джеззет не нравилось говорить об этом. Более того, раньше она вообще никому этого не рассказывала. Похоже, истории о том, что арбитры могут принудить человека говорить правду, не врали.

— Я сожалею, Джеззет, — тихим голосом произнес Танкуил Даркхарт, — но мне все еще нужна твоя помощь.

Девушка покачала головой:

— Лучше бы тебе найти кого-нибудь другого. Констанция жаждет убить меня, и она не остановится ни перед…

— Пускай так. Мне нужна твоя помощь, и ты поможешь мне.

Джеззет фыркнула:

— С чего бы мне делать это?

Арбитр подтолкнул к ней тяжеленький мешочек с золотыми монетами.

— Потому что я уже купил тебя. Кроме того, если ты говоришь правду, эта Констанция никогда не прекратит преследовать тебя, а с моей помощью, возможно, ты найдешь способ остановить ее.

— Единственный такой способ — убить ее.

— Уверен, мы сможем это устроить.

Неожиданно для себя Джеззет обнаружила, что сидит с открытым ртом. И снова арбитр проигнорировал это. Он вытянул руки, зевнул, а затем взял пиво Джез и прикончил его одним большим глотком.

— Пора идти, Джеззет Вель’юрн.

— Куда?

— Подобрать тебе платье.

Солнце стояло высоко в небе и светило ярко. Назвать утро «жарким» было все равно что смолчать. Воздух дрожал перед глазами, густой, тяжелый и влажный, не тревожимый даже малейшим ветерком. Джеззет была облачена в простой и легкий комплект кожаной одежды, купленной на деньги арбитра Танкуила, но даже так она жутко потела. Девушка без конца смахивала влагу со лба, но в следующее же мгновение она проступала снова. Но хуже всего было то, что арбитр в своем длинном плаще, похоже, жары совсем не ощущал. Джеззет это не на шутку злило.

Арбитр привел ее на торговую улицу в Золотом городе, где к жаре добавились запахи. От ароматов, нависающих над Чадом, спасения не было. Повсеместная вонь гнилого дерьма забивала носы прохожих.

Отдельные более-менее женоподобные женщины и, конечно же, некоторые более-менее женоподобные мужчины ходили туда-сюда, держа у лиц надушенные платки и высоко подняв головы, словно до запахов окружающего города им нет дела.

«Еще бы, никому из них не приходилось ползать по канализации. Такой опыт пошел бы им на пользу».

Время от времени они ловили на себе чужие взгляды — не так много, как думала Джеззет, да и все внимание к себе привлекал арбитр. Никто из окружающих не удостоил бы Джез второго взгляда, но она шагала рядом с охотником на ведьм. От того, что так много глаз смотрело ей вслед, девушка начала нервничать: вдруг кто-то в толпе узнает ее?

— Разве тебя это не заботит? — на ходу спросила она арбитра Танкуила. — Взгляды и все такое.

Он покачал головой:

— Когда на тебя намеренно смотрят, это лишь немногим лучше, чем когда так же намеренно не смотрят.

Джеззет не совсем поняла, что арбитр имел в виду. Руку она держала на эфесе нового меча, готовая выхватить стальной клинок при малейшей необходимости. Девушка пристально всматривалась в толпу, оценивая каждого встречного человека и определяя возможную угрозу. «Мастер Клинка всегда должен знать, откуда придет следующий удар, и его никогда нельзя будет застать врасплох», — так говорил ее наставник.

— Пришли, — объявил арбитр и нырнул в двери большого деревянного здания с вывеской, гласившей, что это лавка портного.

Джеззет прежде решила, что мракоборец, должно быть, пошутил — игра слов или что-нибудь еще, чего она не поняла. Но теперь у нее возникло кошмарное ощущение в животе — грядут унижения. Злобно нахмурившись, она последовала за арбитром.