Эван понял, почему он проделал такой долгий путь лишь для того, чтобы сделать телефонный звонок: это место напоминало о его анонимности в этом огромном, переполненном, беспорядочном городе.

Пули, выпущенные в ресторане «Лотос дим-сам», предназначались ему. Кто-то пустил по его следу Дэнни Слетчера, нарисовал на спине у Эвана мишень. Но Кэтрин не была наживкой. Она не могла быть наживкой. Потому что Эван разбирался в людях. Этому за годы тренировок его научил Джек и еще восемь экспертов в области психологической войны, а многочисленные полевые столкновения отточили эти навыки. Ее слезы, ее страх – все это было настоящим. А это значило, что Кэтрин втянули во все это. Они сломали ей жизнь. Убили ее отца.

В голове Эвана роились мириады вопросов, пока наконец один, главный, не оттеснил остальные. Кто нанял Дэнни Слетчера, чтобы его убить?

Несомненно, Эван нажил себе массу врагов. На его прикладе появилось много зарубок, когда он работал тайным оперативником, и их количество увеличилось, когда он ушел в подполье. Его убийство мог заказать кто угодно, начиная от вождя иностранных повстанцев и заканчивая родственником одной из целей Эвана. Но кто бы это ни был, он разработал детальный план и тщательно подготовился. Они ждали, наблюдали, анализировали данные, собирали улики, как и сам Эван.

Эван дошел до темного прохода под мостом. Здесь не было ни бездомных, ни проституток, ни наркоманов. Это был островок одиночества в пульсирующем сердце города. Мимо текла вода, Эван чувствовал исходящий от нее гнилостный запах. Он вынул телефон и набрал номер человека, убившего Сэма Уайта.

Гудок. Еще один.

Затем трубку на том конце сняли, но никто не ответил.

– Который из них ты? – спросил Эван.

Тишина. Затем знакомый голос переспросил:

– Что?

– Который. Из Сирот. Ты?

Откуда-то из другого мира донесся скрежет шин, звук автомобильного гудка. На грязной поверхности воды играл лунный свет. Несколько летучих мышей выпорхнули из-под моста, затем вернулись обратно во тьму.

Наконец голос вновь зазвучал в ухе Эвана.

– Некоторые говорили, что я лучший. Был, до тебя. Теперь, похоже, на эту тему есть разногласия, не правда ли? – Последовала пауза, как будто собеседник наслаждался моментом. – Сирота Икс.

Почти за десять лет кто-то впервые произнес его псевдоним вслух. У Эвана загудело в ушах. Его опознали. Они знали его имя. Две трети своей жизни Эван провел, страшась этого момента.

Он убрал телефонную трубку ото рта, прокашлялся, а затем оказал собеседнику ответную любезность.

– Сирота Ноль, – произнес Эван.

– Верно.

Кого же еще нанимать для охоты за Человеком из Ниоткуда, как не другого бывшего Сироту? Человек, желавший смерти Эвану, определенно вращался в нужных кругах, раз смог найти лучшего из лучших. И лучший из лучших не только оказался бывшим коллегой Эвана, но и одним из немногих, кто догадался, что Человек из Ниоткуда и Сирота Икс – одно и то же лицо. Дэнни Слетчер, скорее всего, не знал настоящего имени Эвана, но понимал, насколько зыбкими могут быть имена. Как понимал это и сам Эван.

Эван подумал об удаленном файле Слетчера. Подумал о свернутой программе «Сирота», о профессиональных убийцах, оставшихся без работы, без надзора, без цели, вынужденных искать цель – и работу – самостоятельно. Вспомнил лицо Кэтрин, когда она услышала хлопок выстрела в телефонной трубке, звук падения тела ее отца на пол.

Он стиснул в руке телефонную трубку. «Ничего личного. Ничего личного. Ничего…»

В его груди словно образовалась черная дыра, поглощающая мысли и здравый смысл, заглушающая шум машин, голос Джека у него в ушах, слова Заповедей.

– Тебе не следовало убивать Сэма Уайта, – сказал Эван, нажал на «отбой» и направился к машине.

* * *

Дэнни Слетчер спрятал телефон и всей тяжестью своего грузного тела откинулся на спинку кровати, заскрипевшей под ним. Из ванной вышла Кэнди – обнаженная, если не считать старого отельного полотенца, обмотанного вокруг головы. Она вопросительно посмотрела на Слетчера, но тот никак не отреагировал.

Поняв его без слов, Кэнди снова ушла в ванную.

Лишь чуть привстав с кровати, Слетчер дотянулся до деревянного обеденного стола. Он взял оттуда продолговатую металлическую коробку и открыл ее.

Внутри обитой резиной коробки, словно какой-то артефакт из будущего, лежали десяток накладных ногтей и две контактные линзы высокого разрешения.

Слетчер зацепил ногти с легкостью, которая ему самому показалась безвкусием.

В нескольких футах от его глаза замигал виртуальный курсор. Слетчер ждал, пока босс ответит на вызов. Наконец курсор сменил цвет с красного на зеленый.

Слетчер поднял руки, будто пианист, готовящийся к выступлению, а потом принялся печатать:

«У НАС ПРОБЛЕМА».

– Погоди-ка, – сказала Кэтрин. – Просто притормози. – Она бродила по чердаку, касаясь пальцами стекла, из которого была сделана западная стена. Ногти женщины противно скрежетали по стеклу. – Так цель – это ты?

Пока Эван рассказывал о своих открытиях, сделанных на месте преступления в Чайнатауне, она становилась все более и более напряженной. Он видел, как на шее у Кэтрин подрагивают мышцы. Тем не менее она старалась разобраться в перипетиях происходящего.

– Давай еще раз, – предложила женщина. – За нами охотятся две банды. Твои плохие парни и мои плохие парни?

– Не думаю, что дело в этом, – ответил Эван. – Думаю, твои плохие парни работали на моих плохих парней. Ну, или те им заплатили, чтобы они не мешали.

– Почему ты так решил?

– Потому что я бы сделал именно так.

– Но откуда те плохие парни, которым нужен ты, вообще обо мне узнали?

– Наверное, они каким-то образом сели тебе на хвост, когда поняли, что ты собираешься связаться со мной.

– Как?

– Пока не знаю. Возможно, через Морену. Возможно, они перехватили звонок, хотя мне неизвестно, как они могли это сделать…

– А что произошло потом?

– Потом они вникли в твою ситуацию, поняли, что ты задолжала немалые деньги не тем людям.

– Они могли это выяснить?

– Да. Я тоже смог.

Кэтрин посмотрела на Эвана, затем тряхнула головой, выражая недоверие или отвращение, и продолжила мерить комнату шагами. Когда она отвернулась, Эван вынул из кармана ее паспорт и вернул его в сумку. Он почувствовал внезапный приступ ненависти к себе. В горле у него запершило.

Кэтрин развернулась как раз в тот момент, когда Эван убрал руку от ее сумочки.

– Заплатили им два миллиона долларов.