Вит затих, надеясь услышать то же, что и Лим-Евграф. Спустя пару минут.

Вит (с нетерпением). Ну? Что?

Из динамиков раздаются довольно жуткие звуки. Будто кто-то, плохо умеющий говорить, пытается попросить о помощи. Голос женский.

– Помо-гите… Спас… те… Сос, сос… Кто-ни… будь… А… (Стон усиливается.) Как мне плохо!..

В конце каждого слова звук расслаивается, и кажется, что говорит не одна женщина, а три. Потом голоса вновь сливаются в один. К просьбам о помощи подключается новый, мужской:

– Маг-да! Маг-да! Памаги. Ги. Ма-да… Ма-ма… Мама моя, как мне… Страшно…

Так же, как и женский, в конце слова голос расслаивается на несколько.

Вит (напуганно). Евграф, ты что-нибудь понимаешь? Будто робота говорить учат.

Евграф (пожав плечами). Либо просят о помощи те, у кого иначе устроен голосовой аппарат, а для разговора пользуются словарем. Что не удивительно в нескольких десятках световых лет от Земли.

Вит. А как они узнали, что обращаться надо именно по-русски? У тебя на борту большими красными буквами написано «Русские против войны[7]»?

Евграф (снова пожимая плечами). Разве что нашли данные о нас в каталогах. Хотя… Не забывай, здесь более высокоразвитые цивилизации, им доступно многое.

Вит (нехотя). Тогда, наверное, надо помочь.

Евграф. Давай я сначала попробую приблизиться к этой зоне.

Вытянутый ромб приближается. Жутковатых звуков и жалующихся голосов становится больше. Но вскоре остаются только два: первые мужской и женский. Их все хуже слышно, хотя расстояние сократилось.

Вит. Ты можешь обнаружить источник?

Евграф обхватывает голову руками и на какое-то время так застывает.

Евграф. Нет. Звездная пыль рассеивает сигнал. Впервые встречаю подобную структуру пыли. Я поостерегся бы влетать внутрь ее скопления. Мало ли… Давай попробуем послать катер.

Вит (с сомнением). Ну, давай. Настрой его на поиск голосов, что ли…

Евграф (кивает). Делаю.

Евграф и Вит смотрят в большой монитор, показывающий трансляцию с камер катера. Сначала стены ангара, потом звездная ночь космоса и через несколько минут – блестящая красная пыль туманности. Будто катер попал в сверкающую красную метель. Голосов тех, кто просил о помощи, не слышно.

Спустя примерно час катер влетает в ангар. Как только он приземляется, со всех сторон обстреливается струями дезинфицирующего пара. После чего железная рука гигантского ангарного манипулятора охватывает катер и ставит на место парковки.

В кают-компании вновь раздаются голоса, молящие о помощи.

Мужской голос. Мама… Прошу тебя… Мне очень страшно… (Голос съезжает до очень низкого баса.) Спаси меня… Ма-мо-чка…

Женский голос. Пожалуйста, люди, которые находятся на… (голос опять троится) …космическом корабле «Фобос». Помогите нам! Сос… Сос…

К ним подключается голос рыдающего ребенка: Ура! Ура!! А-а-а-а…

Вит (напуганно). Бред Чушь какойкакая-то… Чего он ура-то кричит?

Евграф (поворачиваясь к Виту, задумчиво). Может, это «уа-уа»? Как у земных детей? Хотя, если судить по голосу, это не младенец. Действительно, странно, чувак.

Вит. Жуть какая-то… Но они видят нас. Обращаются к нам. Надо помочь.

Евграф. Погоди, попробую ответить на их частоте. (Не хрипловатый, Евграфа, а привычный голос Лима звучит через внешние и внутренние динамики корабля.) Мы экипаж корабля «Фобос». Готовы помочь. Сообщите ваши координаты. Повторяю. Готовы помочь. Ждем координаты. (Виту.) Послал то же и азбукой Морзе. Хотя вряд ли она тут известна.

Мужской голос. Мы не знаем, где мы… Координат… ты… Неизвестны. Маг-да… Мне страшно…

Вит (психуя). Вы можете сказать, что у вас происходит?! Что случилось-то? Чем мы можем помочь?

Помехи. Минут пятнадцать в радиоэфире только шум и шорох. Если внимательно вслушиваться, в этом шорохе тоже можно различить звуки, похожие на голоса. Но, может, это только кажется.

Евграф. На записи с камер катера ровным счетом ничего и никого – только красная пыль.

Вит (деловито). Примерный квадрат, откуда звучали голоса, ты засек?

Евграф (недовольно поморщившись). Ну как… Очень примерно. Квадрат слишком большой – сто тысяч на сто тысяч километров. Да и перемещаются они, голоса эти.

Звук корабельных двигателей усиливается.

Евграф. Давай попробую войти внутрь туманности.

Вит. Нет, Лим. Я сам. Нужна маневренность. Ты слишком громоздок. Да и нельзя рисковать нам сразу всем. Если я влипну, ты меня спасешь, как всегда.

Евграф. Что-то я боюсь за тебя, Вит. Предчувствие нехорошее.

Вит. Давай попробуем. Если повезет – поможем кому-то, кому так плохо, что он Магду зовет и ура кричит. Вон они, бедолаги, даже словарь русского языка нашли, чтоб до нас докричаться. А не повезет – разошлем о них информацию и чалим отсюда. Но совесть будет чиста: мы попробовали.

Евграф (не по-детски почесывая подбородок и задумчиво глядя на Вита). Совесть, говоришь? Ну, хорошо. Только при одном условии, кореш. Если мне покажется, что существует малейшая опасность, дам команду катеру возвращаться – даже вопреки твоей воле.

Вит. Это еще зачем?

Евграф. А вдруг эта пыль – неизвестный наркотик? Я пробу взял, но пока непонятно ровным счетом ничего. Нет в моем архиве данных о таких сочетаниях веществ. И я хочу иметь возможность вернуть тебя, даже если ты будешь пьян, как сапожник.

Вит. Сапожник? Это кто?

Евграф. Люди, которые в старину делали обувь своими руками. Почему-то принято считать, что они много матерились и пили горькую.

Вит. Зачем?

Евграф. Не имею понятия. Наверное, если были трезвы, вместо сапог лапти выходили. Так мы договорились?

Вит. Да.

Запись 52

Катер с Витом на борту стартует. «Оконная рама» вместе с красной метелью становятся ближе. Голосов, молящих о помощи, больше, и они слышны гораздо лучше. Но по-прежнему никого и ничего в метели не видно.

Лим. Очень странно… Почему как только ты направился туда, голоса усилились? Будто бы они знали, что в прошлый раз катер был пустой. Не нравится мне это…

Вит (деловито). Согласен. Надеюсь, найдем кого-то…