— Смешно, — ответила я, вновь и вновь пытаясь звонить Никитосу. Но его номер был недоступен.

Через пять минут быстро одевшиеся десятиклассники уже отправились по двое, каждая пара в свою сторону.

— А они домой не убегут? — спросила я у Розы.

— Они? Домой? — Роза усмехнулась. — Да нет. Если они выполняют мое поручение, то вернутся и доложат мне о выполненном задании.

Я кивнула. Мне в кои-то веки было не до шуток. Сердце, как начало биться, так и билось судорожно, с перебоями, громко и как будто бы где-то не в груди, а перед ней, отдельно.

— Я тоже побегу искать, — сказала я Розе, надев пальто.

— Во-первых, в туфлях сейчас холодновато еще, — кивнула Роза на мои ноги. — Снег на улице и вообще… А во-вторых, — она решительно сдернула с меня пальто, — иди на урок. От тебя толку никакого. Будешь как бешеная метаться по дворам. Ты бы сейчас видела себя! Ничего страшного, уверяю тебя! Просто надо будет потом с ним поговорить, чтобы знал границы. Если хочешь, я поговорю. Ты думаешь, он у нас один такой? И пятиклассники уходят, и второклассники пытаются. Редко, правда. Учителя обычно следят.

— За Никитосом бесполезно следить, не уследишь! Роз, я пойду, а?

— Нет! — сказала Роза и крепко прижала к себе мое пальто. — Набери лучше ему еще раз, вдруг телефон включил. А он в торговый центр не мог поехать? А то они любят болтаться целый день по магазинам…

— Не знаю. Он не доедет, не знает, куда ехать. Позвоню… — Я покорно достала телефон. — Урок уже начался, я пойду?

— Иди на урок, конечно, — кивнула Роза. — Мальчики его найдут, я уверена. А я на всякий случай позвоню в полицию. На, возьми пальто свое. Повесь. И успокойся. Да?

— Да.

Я стала подниматься по лестнице и ничуть не удивилась, увидев рядом с собой Анатолия Макаровича.

— Что-то с ребенком? — спросил он.

— Да, — кивнула я. — Пропал.

И в этот момент зазвонил телефон. Я увидела незнакомый номер.

— Анна Леонидовна, — проговорил мужской, очень вежливый голос. Вежливый и… молодой, да, слишком молодой. — Ваш сын заблудился на улице.

— Да! Где он? Вы его нашли?

— Нашли.

— Где он? — Я бросилась вниз по лестнице и упала бы, не подхвати меня вовремя Анатолий Макарович. — С-спасибо… — кивнула я ему. — Куда мне приехать?

— Вы успокойтесь, с мальчиком все хорошо, — так же вежливо ответил мне мужчина. — Заберите, пожалуйста, ваше заявление, и мальчик вернется в школу.

— Какое заявление? Я не понимаю… Алло! Кто это?

Мужчина отключился. Я стояла в растерянности. Что это? Господи, какое заявление? О чем? Заявление, чтобы забрать Никитоса? Но почему заявление? Я никак не могла собраться с мыслями. Мешало прыгающее впереди груди сердце, которое то начинало биться с невероятной скоростью, то замирало, и мне не хватало дыхания.

Меня аккуратно под локоть взял Анатолий Макарович.

— Что-то выяснилось? — спросил он.

— Что? Да. То есть нет.

— Давайте я помогу, чем смогу.

— Хорошо, да, — ответила я и отошла в сторону, набирая Андрюшкин номер.

Мобильный не отвечал. Работает, понятно. Секретарь, узнав меня, корректно попросила:

— Анна Леонидовна, перезвоните, пожалуйста, через три часа. Андрей Леонидович проводит совещание.

— У меня очень срочно!

— Не могу. Даже Евгению Сергеевну велели не соединять. На таком уровне…

— А вы можете ему передать…

— Да-да?

— Хотя… не надо.

Я решила зря не ждать, пока освободится Андрюшка. Через три часа, мне же сказали. И что, я буду три часа ровно дышать и пить корвалол? Игоряше звонить бесполезно. Я взглянула на стоящего рядом Анатолия Макаровича.

— У вас нет урока?

— Нет, у меня окно.

— Хорошо, тогда, может быть… — я запнулась. Зачем? Зачем мне нужен кто-то? Я, что, сама не понимаю, что мне делать? Не понимаю. А он, чужой человек, понимает? Так, некогда размышлять. — Вы на машине?

— Нет, то есть машина у дома стоит.

— А дом далеко?

— Достаточно. А ехать надо далеко?

— Я не знаю… куда ехать…

Я вкратце пересказала географу разговор с незнакомым мужчиной. А пересказав, сама уже знала ответ.

— Я поняла. Ведь когда был наезд, мы что-то писали… Или подписывали. Муж подписывал…

Географ смотрел на меня совершенно непонимающими глазами. Но мне было не до него.

— Так… Игоряша! — Я быстро набрала номер.

— Да, Анюсечка! — тут же ответил Игоряша, как будто сидел с телефоном в руке и только и ждал моего звонка.

— Все бросай и дуй в полицию, забирай заявление.

— Какое?

— Ну ты что-то подписывал при наезде?

— Да.

— Вот это и забери, что ты подписывал.

— А зачем, Анюсечка?

— Я сказала — все бросай и забирай.

— Спасибо, — кивнула я Анатолию Макаровичу. — Если бы не вы, я бы долго думала.

Географ не очень уверенно кивнул мне в ответ:

— Да не за что. Я, если честно, потерял нить…

— Зато я нашла! — Я набрала номер мужчины, который мне только что звонил. Но абонент был недоступен.

Зато мне сразу же перезвонили с другого незнакомого номера.

— Ну как, надумали? — осведомился тот же голос.

Ясно. Страхуются. Звонят с разных номеров.

— Заберем в течение получаса.

— И напишите, что у вас больше нет претензий. Как заберете и напишете, вам перезвонят, только без глупостей.

— Иначе что? — спросила я. — Где Никитос? Дайте ему трубку!

Но мужчина мне больше ничего не сказал и отключился.

— Вы уверены, что вы правильно поступаете? Что они больше у вас ничего не потребуют? Что вообще вот так нужно…

— Нет, не уверена. Я пойду дам детям задание.

Поднимаясь по лестнице, я пыталась сообразить, какой же у меня класс. Какой! Любимый пятый «В»! Коррекционный — «зашибись»!

К моему приходу любой другой класс бы уже сошел с ума от себя самого. Но самый удивительный в мире коррекционный класс сидел спокойно. Две девочки рисовали на одном большом листке, остальные мирно играли в телефоны.

— Здравствуйте, Анна Леонидовна! — громко поздоровался со мной Ваня, крупный мальчик, с большой вытянутой головой, которому, если честно, делать в этом классе было нечего. Мне казалось, что ребенка отдали сюда просто для того, чтобы ему легче жилось.