Они поднялись, увидели дверь с наклеенной полоской бумаги, свидетельствующей о том, что квартира опечатана.

– Ну что же вы, Марк Александрович, почему не звоните? – Локотков в нетерпении стукнул кулаком по стене. – Чего ждем?

– Ждем, когда девушка польет цветы, – невозмутимо ответил Марк. – Ты пойми, Локотков, не всегда надо спешить, особенно в таких делах. Если мы застанем ее с лейкой в руках, то что мы ей предъявим? Ведь эта квартира, по сути, ее, понимаешь? И цветы она поливает как бы свои.

– А откуда вам известно, что там есть цветы?

– Я не знаю. Но там, где живут женщины, как правило, всегда есть растения. Если же я ошибаюсь, тем лучше – значит, Британ пришла сюда по другой причине, как раз по той самой, ради чего и мы сюда пришли, Лева.

– Деньги, – фыркнул Локотков. – На что только люди не идут ради этих самых денег! Вот я, к примеру, спокойно живу себе без денег.

– Говори потише.

– Так вот, я, к примеру…

– Это я уже слышал. А теперь представь себе, что тебе в наследство досталось все то, что сейчас у Британ. И ты, к примеру, знаешь, где находится тайник, сейф с наличными. А тебе хочется, скажем, купить машину или мотоцикл, а ждать полгода, когда ты вступишь в права наследства, тебе кисло. Что ты сделаешь? Будешь ждать полгода?

– Если я знаю, где находится сейф, и знаю, как его открыть… Да уж! Не думаю, что буду ждать полгода. Пожалуй, я поступлю так же, как она. Но ведь это же не преступление.

– Это как повернуть. Если бы еще не этот аптечный чек, указывающий на то, что Лара Британ напоила слабительным чаем Шаталова, наверняка подкинула пистолет с отпечатками его пальцев в мусорный бак, словом, сделала все для того, чтобы его подставить, чтобы у него не было возможности обеспечить себе алиби… Когда у человека расстройство желудка, вряд ли он станет приглашать к себе девушку, которая впоследствии подтвердила бы, что он находился дома. Нет, он должен был быть один. И если бы не сосед-доктор, который дал ему таблетку, кто бы подтвердил его алиби? Произошло то, на что эта самая Британ никак не могла рассчитывать: появился неожиданный свидетель.

– Ну что, позвоним?

– Лева, ты прямо ходячий анекдот. Подожди. Дай ей время на то, чтобы она достала деньги, пересчитала их в спокойной обстановке.

– А что, если она сейчас выйдет из квартиры?

Марк позвонил. Прислушался. В квартире было тихо.

– Сидит себе тихо, как мышка, – прошептал Локотков. – Нет, ну как мы ее, а?

Марк позвонил еще раз.

– Лариса, откройте, это Садовников, – сказал он громко, обращаясь к двери. – Я знаю, что вы здесь.

Он слышал какие-то звуки внутри квартиры, понимал, что Британ заметает следы, что-то прячет, он был просто уверен в этом. Поэтому, когда дверь распахнулась и он увидел Лару, бледную, с лейкой в руках, он чуть не расхохотался.

– Вот видишь, Лева, говорил я тебе – девушка цветы поливает, а мы с тобой бог знает что подумали. Здравствуйте, гражданка Британ. Как поживаете?

– Проходите. – Лара впустила их и сама прошла в глубь квартиры. – Да, я действительно пришла сюда, чтобы полить цветы. Должен же кто-то следить за растениями и квартирой. Что бы вы там себе ни придумали, квартира все равно практически моя! Понимаю, это звучит цинично, ведь мы еще не похоронили Тому, но все равно – жизнь-то продолжается.

Марк сразу пошел в спальню, остановился возле кровати и приподнял подушки. Калькулятор. Он нашел его под одной из подушек.

– Ваш? – строго спросил он.

Лара ничего не ответила. Тогда он увидел лежащую на стуле сумку.

– Ну сумка-то хотя бы ваша?

Она промолчала и на этот раз.

– Откройте сумку, прошу вас.

Она стояла и смотрела на Марка с каким-то невыразимым ужасом в глазах.

– Ну же! Или вы хотите, чтобы мы пригласили понятых? Вам это нужно? Ведь вам, по-моему, здесь жить? Зачем сразу портить отношения с соседями, зачем им знать, какие у вас связи с прокуратурой?

– Но при чем здесь моя сумка?

– Вы пришли сюда за деньгами, Лара. За деньгами, чтобы купить натюрморт моей жены, так?

– Так.

Она медленно подошла к стулу, раскрыла сумку и достала сверток. Развернула его, и Марк с Локотковым увидели деньги.

– Но это уже мои деньги, – пробормотала, сдерживая слезы, Лара. – А вы что хотели? Чтобы я привела сюда милицию и показала им все тайники моей подруги? Чтобы ваши коллеги разграбили квартиру и все сейфы? Так?!

Она говорила громко, почти кричала, и руки ее при этом продолжала крепко сжимать сверток с деньгами.

– К тому же я знаю, что вы собираетесь повесить на меня это убийство, ваш приход сюда – доказательство этому! Вы не знаете, где искать настоящего убийцу, а поэтому решили обойтись малой кровью, взять меня, так сказать, с поличным. Но я ни в чем не виновата! Томы нет, но все то, что принадлежало ей, осталось мне. Мне, а не тем людям, которые вынюхивали здесь, что-то искали…

– Это вы убили вашу подругу? И решили повесить убийство на невиновного Вадима Шаталова?

– Это Вадим-то не виновен? – вскричала она, теряя контроль над собой.

– Вы напоили его слабительным чаем, который купили в аптеке неподалеку от его дома. И пистолет с отпечатками его пальцев подкинули в мусорный бак. Вас видели, когда вы бросали туда пистолет.

– Вы лжете, никто ничего не видел, было темно!

Локотков полез в карман за сигаретами. Марк вздохнул с облегчением.

– Лара Британ, я задерживаю вас по подозрению в убийстве вашей подруги Тамары Карибовой.

С этими словами он достал наручники. Лара, глядя ему прямо в глаза, протянула руки.

«Лара, дорогая, они снова пришли ко мне, теперь уже вместе. Они сели в изголовье моей кровати и начали перешептываться, смеяться, и я понимала, что они смеются надо мной, они говорили о том, что мне осталось уже недолго, мы с ними скоро встретимся, а там, где они находятся, не очень-то и страшно. Но это им не страшно, а мне – страшно! Вот я и подумала: все, что я хотела, я сделала. То, что мне просто необходимо было сделать, – я сделала. Зло наказано. Эти двое уже никогда больше не смогут распоряжаться жизнью других людей! Но что мне делать с собой? Как жить дальше после того, что произошло? Ведь получается, что и я стала такой же! Что я взяла на себя непозволительное право распорядиться их жизнью. Где логика? Где правда? Меня сломали, предали, из меня сделали неврастеничку. Бессонница стала моим естественным состоянием. Я уже забыла, когда спала. Я не сплю, но они все равно приходят ко мне: и Марина, и Саша. И мне по-прежнему кажется, что они – вместе. Сидят в обнимку. Разговаривают между собой, хихикают, а я не могу пошевелиться, не могу даже повернуть голову, даже зубы разжать не могу…