– И она тоже вернулась в холл?

– Да, сэр.

– И там вы продолжали держать ее под наблюдением. До какогочаса приблизительно?

– Она не осталась в холле отеля. Обе женщины находились тамтолько минуту. Одна из них звонила по телефону. Потом они вышли и направилисьпо магазинам.

– У меня такое впечатление, Ваша Честь, что это все оченьдалеко от существа дела, – сказал Гуллинг.

– Я тоже так считаю, – решил судья Линдейл. – Это может бытьочень полезно для защитника, но это не тот метод, при помощи которого следуетставить вопросы свидетелю обвинения.

– Мне очень неприятно, Ваша Честь, – сказал Мейсон. – Я небуду задавать больше вопросов свидетелю.

– Все вопросы, относящиеся к проблемам, затронутымнепосредственно в допросе, полностью разрешены, – напомнил судья Линдейл.

– Благодарю, Ваша Честь. Мне кажется, что я затронул именноэти проблемы и мне не хотелось бы производить впечатление, будто я используюпросьбу Высокого Суда.

– Обвинитель будет задавать вопросы свидетелю?

– Да, – ответил Гуллинг. – Мистер Фолсом, вас спросили,видели ли вы как обвиняемая бросила что-то в мусорный бак. Я хочу задать вамтолько один вопрос. Если бы она что-то бросала внутрь, то вы бы заметили, чтоэто было?

– Нет. Я пытался уже объяснить. С того места, откуда янаблюдал, мне не было видно, что делала ее правая рука. Ее левой руки я невидел вовсе. Но я увидел, как обвиняемая наклонилась над мусорным баком и еелевая рука подняла крышку. Потом я увидел, как она снова закрыла мусорный бак.

– Это все, – сказал Гуллинг.

– Одну минутку, – сказал Мейсон. – В свете этих объяснений уменя есть еще несколько вопросов к свидетелю. Мистер Фолсом, это значит, что выне могли наблюдать в тот момент за руками обвиняемой?

– Я повторял это многократно.

– Я хотел бы выяснить это до конца. Но вы видели, что еелевая рука поднялась в тот момент, когда она поднимала крышку?

– Да, сэр.

– Из этого вы сделали вывод, что она держала ручку крышкилевой рукой?

– Естественно.

– А вы видели движение ее правого плеча?

– Я уже объяснял, что тело заслоняло то, что делала праваярука.

– Я имею в виду не руку, а только плечо. Вы видели движение ееправого плеча?

– Нет.

– А движение локтя?

– Нет, но прошу минутку подождать. Я не уверен полностью, нокогда я еще раз об этом подумал, то мне кажется, что я видел легкое движениелоктя и плеча. Такое движение, как будто она бросила что-то в бак.

– Вы передавали рапорт в «Калифорнийское СледственноеАгентство»?

– Да, сэр.

– И у вас была инструкция передавать результаты наблюдениякаждые полчаса?

– Да, если мы находились поблизости от телефона и моглипозвонить без труда.

– Сколько людей наблюдало за обвиняемыми?

– Двое.

– Вы следили за Аделой Винтерс, а ваш напарник – за ЕвойМартелл?

– Да, сэр.

– Когда вы увидели, что сделала обвиняемая Адела Винтерс, –продолжал спрашивать Мейсон, – в какое-то время после этого, вы позвонилируководству?

– Да, это так.

– А в своем рапорте вы упомянули, что она подняла крышку изаглянула в мусорный бак?

– Да, мне кажется, что именно так я и сообщил.

– Как вы думаете, заглядывая в бак, она бы подняла правоеплечо или правый локоть?

– Наверное, нет.

– А когда вы отчитывались, вам не пришло в голову, что оначто-то бросила в бак?

– Нет.

– Это значит, что в то время вы думали, что она толькозаглянула туда?

– Да, сэр.

– И это вы передали в свое агентство?

– Да.

– Я предполагаю, что тогда ее действия были более свежи вваших воспоминаниях?

– У меня нет такого впечатления. Мне кажется, что сейчас явспоминаю это происшествие так же хорошо, как и тогда, когда звонил вагентство.

– Но первым вашим впечатлением было то, что она толькозаглянула в бачок?

– Да.

– В то время, когда вы звонили по телефону, это впечатлениебыло совершенно свежим в вашей памяти. Спустя какое время, после того как АделаВинтерс ходила к мусорным бачкам, вы звонили в агентство?

– Спустя две или три минуты. Когда я вернулся в холл, мойнапарник принял мои функции и, пока я звонил, присматривал за обеимиподопечными.

– Это значит, что спустя две или три минуты после того какАдела Винтерс ходила к мусорным бачкам, обе обвиняемые были уже вместе, вхолле?

– Конечно.

– Вы не наблюдали за этими бачками раньше?

– Нет.

– А у вас была возможность наблюдать за бачками позже?

– Нет.

– Следовательно, вы знаете только, что обвиняемая заглянулав мусорный бак и ничего туда не бросала?

– Что ж, так мне кажется, если вы хотите быть таким точным,– ответил Фолсом.

– Я не хочу быть формалистом без нужды, но этот момент можетоказаться весьма существенным.

– Если вас интересует мое откровенное мнение, – сказалФолсом, – тогда я сказал, что она только заглянула внутрь, но теперь, когда яоб этом думаю, то абсолютно уверен, что она подняла крышку бачка и что-то тудабросила.

– Почему же эта мысль не пришла вам в голову, когда вызвонили в агентство?

– Я и в самом деле не знаю, – ответил Фолсом. – Вероятно,такое различие не казалось мне тогда существенным.

– Именно это я и пытаюсь точно установить, – сказал Мейсон.– Сейчас воспоминание об этом происшествии приобретает цвета, потому что выпоняли, что это очень существенно?

– Я не согласен с вашим определением, что мои воспоминанияприобретают цвета. Я только более вдумчиво обдумал все происходившее. Теперь ясовершенно уверен в том, что она что-то кинула в бачок.

– Так же уверены, как вы были уверены третьего сентября втом, что она туда только заглянула?

– Это довольно категоричная постановка вопроса.

– А это не слишком порядочный способ отвечать на вопросы.