— Начав расследование по делу об исчезновении Эммы Скудоумовой, я одновременно отдал распоряжение своим сотрудникам проверить, не было ли аналогичных случаев в этой больнице, а также выборочно еще в ряде подобных заведений помимо этого. В итоге пришлось организовывать тотальную проверку. В упомянутой больнице этот случай оказался единственным, по крайней мере за последние двенадцать месяцев. Зато по городу и области мы обнаружили еще три совершенно идентичных: везде это девушки от пятнадцати до семнадцати лет, внезапно оставшиеся без родителей и прореагировавшие на трагедию нервным срывом… Не смотрите на меня так, Александр Борисович, я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Нет, не во всех случаях родители их были богачами!

Турецкий молча кивнул.

— В настоящий момент проверка, о которой я говорил, в самом разгаре. Сейчас скажу еще кое о чем, объединяющем эти исчезновения, потом — о главном… Во всех трех случаях исчезнувших затем пациенток вел психиатр, для данной больницы временный, подменявший кого-нибудь из докторов, ушедших в отпуск. В одном случае это был некто Хутаев, в другом — Дауров… Медперсонал, с помощью которого мы пытались составить словесные портреты этого психиатра, исчезавшего вскоре после выписанной им неизвестно куда пациентки, описывал его, грубо говоря, как человека «кавказской внешности»… Единственное, что удалось установить, — во всех случаях это был человек приблизительно сорока лет, не слишком высокий… Понять, один и тот же орудует во всех случаях или нет, невозможно. Наше восприятие южных мужчин не вполне, я бы сказал, отчетливое, мешает стереотип… Тот, который застрял в подсознании у россиян за последние годы…

— Вы сказали, он тоже исчезал? — не утерпел Александр Борисович.

— Ну это не вполне точно. Просто истекал срок его трудового соглашения, уходил он вполне спокойно. Скорее, девушки пропадали за несколько дней до его ухода.

— Как удалось определить, что именно пропадали, а не возвращались, скажем, по месту своей прописки? Полковник немного поколебался, потом снова кивнул:

— Да, хороший вопрос… Это как раз касается главного, к чему я и веду… Некоторое время назад в Москве произошла трагедия, которую никто не афишировал: нам удалось «уберечь» ее от СМИ… Предыстория в точности такая же, как и во всех упомянутых случаях: пятнадцатилетняя девочка в результате гибели отца, который воспитывал ее в одиночестве, попадает с нервным срывом в больницу, ну и далее по той же схеме… Через несколько недель после того, как она оттуда была выписана и ее забрал родственник — так свидетельствуют все оставшиеся в больницах документы, — на одном из концертов популярной молодежной группы… из этих нынешних… Простите, я в современной музыке совершенно не разбираюсь, не приемлю ее… Короче, группа популярна в основном у подростков. Концерт особо не афишировался, иначе жертв было бы больше…

— Жертв?! — воскликнули одновременно Меркулов и Турецкий.

— Жертв. Произошел взрыв, угробивший более двадцати человек, около пятидесяти раненых… Все, или почти все, подростки… Подорвала себя, а заодно и остальных девушка-смертница… Ничем внешне не напоминающая шахидку…

Турецкий присвистнул, а Меркулов сурово посмотрел на полковника:

— Почему в Генпрокуратуре об этом никто ни сном ни духом?!

Драгилев ничуть не смутился — Директор окраинного кинотеатра, где проходил роковой концерт, позвонил сразу нам, мой коллега — его знакомый. Следствие сразу же пошло под грифом «совершенно секретно» — это не наше решение, берите гораздо выше, Константин Дмитриевич…

— Когда это случилось?

— Еще в начале марта… Было приложено немало усилий, чтобы купировать слухи, пострадавшим выплачены компенсации…

— Вы представляете отдел, занимающийся терроризмом? — Александр Борисович сказал это, едва преодолев сухость, возникшую во рту, и тут же закашлялся. Полковник молча кивнул и продолжил:

— Девушку мы, можно сказать, собирали по… фрагментам. Но идентифицировать ее личность нам помогла случайность: на концерте оказалась вместе со своим сыном ее бывшая учительница. Она и приметила Лизу еще до взрыва, собиралась подойти к ней после шоу, спросить, как та себя чувствует, с кем живет и не хочет ли вернуться обратно в свою школу… К счастью, не успела, благодаря этому и осталась жива. У них с сыном легкие ранения, далеко сидели от эпицентра. Учительница в очередной раз взглянула на Лизу, когда та встала ногами на стул, видно ее было очень хорошо, и задрала куртку… В следующую секунду рвануло…

— Кажется, — произнес Меркулов, — я понимаю, почему следствие засекретили…

— По-моему, понятно почему, — пожал плечами полковник. — Вы только вообразите, какая поднимется паника, когда станет известно, что появились шахидки с внешностью белокурых россиянок?..Если помните, после взрывов на «Рижской» люди даже в метро в один поезд с женщинами, похожими на восточных, не садились, ждали следующую электричку…

Меркулов вздохнул и нажал клавишу селектора, попросив Клавдию приготовить кофе на всех, из чего Александр Борисович сделал вывод, что основная часть разговора еще впереди. Сам он в этот момент испытывал нечто весьма напоминавшее шок… Вопросов у него была уйма, но вряд ли задавать их Драгилеву имело смысл сейчас, до знакомства с материалами дела.

— Почему вы все-таки решили подключить нас? — снова заговорил мрачный, как туча, Меркулов.

Полковник пожал плечами:

— Рекомендация сверху, названы вполне конкретные люди… Я говорил уже, в самом начале.

— Тогда я еще не знал сути дела, — жестко отозвался Константин Дмитриевич. — Итак, вы предполагаете, что исчезновение, а затем убийство Эммы… Кстати, несмотря на секретность, господину Скудоумову, похоже, материалы дела в общих чертах известны?

— Я давал подписку о неразглашении, после того как меня… утомили недомолвки следствия, и мои требования говорить по сути были удовлетворены, — устало отозвался бизнесмен. — Собственно говоря, единственное, что я и ждал от визита сюда, — убедиться собственными глазами, что убийцу моей племянницы действительно будут искать на… на всех уровнях. — Если вы не против, — Меркулов посмотрел на мужчину с сочувствием, — я подпишу вам пропуск.

Леонид Юрьевич, понявший, что его столь аккуратно просят просто-напросто покинуть кабинет, возражать не стал.

Дождавшись, когда он выйдет, полковник Драгилев поднял с пола свой кейс и, положив его на колени, открыл и достал довольно толстую пластиковую папку.

— Здесь, Александр Борисович, все необходимые вам документы, — произнес он.

— Я пока не слышал, что дело поручено именно мне, — неприязненно отозвался Турецкий. — Кроме того, и мое собственное согласие, на минуточку, тоже вроде бы необходимо… Костя, ты же знаешь мою ситуацию!

— Да не дергайся ты, — поморщился Меркулов. — Я не виноват, что ты успел себя зарекомендовать неуязвимым мачо с головой министра в глазах самого президента… Верно?

Александр Борисович прикусил язык: до него только теперь дошло, откуда слетело «распоряжение свыше» и почему вообще ФСБ решило поделиться с Генпрокуратурой этим делом… И правда, сам виноват — не надо было так стараться в процессе одного из своих расследований, после завершения которого Турецкого удостоил встречи «сам»…