— Александр Борисович, — вновь заговорил полковник, — я слышал, вам и прежде доводилось заниматься делами, связанными с терроризмом, говорят, и в Чечне вы бывали не раз и не два. — Всего месяц, как оттуда в последний раз, — подал реплику Меркулов.

— Я там был не в связи с терроризмом, — хмуро уточнил Турецкий. — Трое суток в Чечне, два дня в соседнем Дагестане… В Южном округе проблем хватает, по одной из них и ездил. Правда, как раз во время моего присутствия в Дагестане взяли четверых боевиков…

— А что за проблема? — полюбопытствовал Драгилев, а Меркулов, нахмурившись, уткнулся носом в свой блокнот, начав там что-то черкать. «Человечков рисует», — догадался Турецкий, который знал за своим шефом эту привычку: в моменты недовольства рисовать на первом попавшемся листочке человечков в стиле примитивизма…

— Никакого секрета тут нет, — пояснил он полковнику. — Массовое бегство и из Чечни, и из Дагестана этнических русских… Проще говоря, их оттуда потихонечку выжимает местное население. Казаки пока держатся стойко, но вряд ли удержатся.

Константин Дмитриевич на мгновение оторвался от блокнота и стрельнул в Турецкого сердитым взглядом. На Александра Борисовича никакого впечатления это не произвело.

— Как это — выжимает? — спросил дотошный полковник.

— Я бы сказал, изящно, — усмехнулся Турецкий. — Допустим, вы хотите заняться мелким бизнесом, чтобы элементарно выжить. Вам этого не позволят, даже при наличии старых дружеских связей среди местного населения, даже если вы там родились, выросли и прожили всю свою жизнь… То же самое и с устройством на работу… Ну или взять само жилье, если у вас, допустим, есть свой дом. А в тех местах, если не считать столиц, дома в основном частные.

— Ну не отнимают же у них жилье? — возразил Драгилев.

— А зачем отнимать? Можно поступить куда умнее, — усмехнулся Александр Борисович. — Мне один казак рассказывал, как его свояка с насиженного тремя поколениями места выжили… Соседи у него, у свояка то есть, с одной стороны были чеченцы, с другой — русские. Незадолго до этого обеим русским семьям предложили продать свои дома — за гроши… Один из них, сосед свояка, оказался умным, кроме того при деньгах: сдал свою хату покупателям, конечно же местным, и уехал к родственникам в Сибирь. Свояк уперся. Тогда его взяли измором.

— Измором?..

— Измором, — кивнул Турецкий. — Новые соседи — с одной стороны, прежние, с которыми когда-то хорошо ладил, — с другой: то за ночь забор переставят, и его грядки на их участке окажутся, а в ответ на его претензии: мол, по плану это всегда была их земля, а не его… Ну и все в таком духе. В итоге свояк плюнул и убрался из села подобру-поздорову. Куда-то не очень далеко, на Кубань, что ли… В общем, к своим.

Мужчины помолчали, полковник Драгилев о чем-то размышлял, изредка покачивая головой.

Первым пауза надоела Константину Дмитриевичу. Резко оттолкнув от себя блокнот и бросив ручку, он вздохнул — Ну что ж, господа-товарищи… На мой взгляд, пора приступать к работе. Обменивайтесь координатами — и вперед… Саня, забирай дело!

Александр Борисович вздохнул, достал из внутреннего кармана пиджака свою визитку и протянул полковнику. Тот, кивнув и поблагодарив, поднялся на ноги.

— Если вы не против, я дойду с вами до вашего кабинета, нам, судя по всему, в ближайшее время предстоит много общаться… Посмотрю, где вы сидите, там и оставлю свои координаты… Всего вам доброго, Константин Дмитриевич.

Турецкий кабинет своего шефа покинул, не проронив ни слова, поскольку ничего доброго в происходящем, как ни силился, рассмотреть так и не смог.

3

Валерий Померанцев, потный и взъерошенный, влетел в кабинет Александра Борисовича, забыв поздороваться, как раз в тот момент, когда тот дочитывал документы, оставленные ему полковником Драгилевым.

— Все, мы их взяли!.. — с порога выпалил он. — Ух, и скандалюгу этот тип закатил! Орал на оперов из спецназа, что всех их посадит!.. Ну и жарища!..

Он с размаху шлепнулся на стул для посетителей и посмотрел на шефа сияющим, довольным взглядом.

Турецкий некоторое время молчал, разглядывая Валерия, прежде чем сообразил, что речь идет о взятии Мокрушиной и ее любовника-генерала в Шереметьеве, откуда находившаяся под подпиской о невыезде дамочка намеревалась слинять за рубеж по подложным документам чартерным рейсом. Потом Александр Борисович перевел взгляд на окно, за которым снова заклубились серые дождевые тучи:

— Разжарило барина в нетопленой горнице, — прокомментировал он бурное появление Померанцева. — На улице холодина, а ему, видите ли, жарко…

— Так ведь июнь, Александр Борисович, потому и жарко!

— Как — июнь? — Турецкий недоуменно уставился на календарь, к которому не прикасался минимум дня два, но только сейчас это понял.

— Второе июня! — хихикнул Валерий. — Отстаете от жизни…

В дверь постучали, и в образовавшейся щелочке мелькнуло миловидное личико Гали Романовой, к слову сказать, тоже сияющее…

— Можно, Александр Борисович? — улыбнулась Галочка. — Володя Яковлев сказал, вы хотели меня видеть…

— Можно, — кивнул Турецкий. И, дождавшись, когда капитан Романова войдет и расположится напротив Валерия по другую сторону его стола, мстительно улыбнулся: — Та-а-ак, смотрю, настроение у вас обоих лучше некуда! Сейчас я его вам подпорчу!

Лица обоих — и следователя, и оперативницы — моментально посерьезнели.

— Что-то не так? — первым поинтересовался Померанцев. — Если ты имеешь в виду Мокрушину, все нормально, — отмахнулся Александр Борисович. — Нет, я имел в виду другое… С самого верха, господа хорошие, на нас спланировало новое дельце с грифом — каким, догадайтесь сами… Спланировало оно, надо сказать, на меня, но, что касается оперативно-следственной группы, мне дан полный карт-бланш. Правда, при условии, что число сотрудников в бригаде будет по возможности минимальным, а все люди — проверенными и перепроверенными.

— Все ясно, — вздохнул Валерий. — Про подписку о неразглашении и про то, с кем придется сотрудничать, да еще уступив им место во главе угла, можете не рассказывать, и так ясно… А что случилось-то? Вроде бы лето, кривая активности наших клиентов вниз должна ползти…

— Должна, да не обязана. С твоим начальником, Галя, — повернулся Турецкий к Романовой, — уже договорено. От дел, которыми он тебя загрузил, временно полностью освобождена, забудь о них… То же касается и Яковлева, но он пока об этом, правда, не знает. Я как раз собирался ему звонить, а тут вы пришли, сами.

— Кто бы знал, что прямо в пасть ко льву? — вздохнул Померанцев.

— Ты, кстати, — заметил Александр Борисович, — свои личные дела ускорь и решай в темпе: в ближайшее время, боюсь, тебе будет не до них…

Галочка, услышав про личные дела, с любопытством посмотрела на Валерия, но спросить ни о чем не решилась. — У меня, ты в курсе, — вздохнул Турецкий, — у самого ситуация аховая, разрываться между больницей и работой без того приходится… Получается, что основную часть следствия волочь придется тебе, Валерий…