Но Нова была уверена, что далеко не все. Узники нашли-таки способ общаться друг с другом.

Интересно, подумала она, сколько ей придется здесь гнить, чтобы начать понимать эти знаки.

– Ты знаешь Кукловода?

Вопрос был задан так тихо, что Нова даже засомневалась, не почудилось ли ей.

Она покосилась на сидевшего рядом лысого мужчину, кожа и глаза которого были неоново-желтыми. Цвет был таким ярким, да еще и в сочетании с полосками комбинезона, что трудно было смотреть на него не щурясь.

Сам арестант не сводил глаз с подноса с едой.

Нова воткнула вилку в рыбу. Прежде чем положить кусочек в рот, она пробормотала:

– Ага.

Сосед молчал так долго, что она уже решила, что продолжения не будет.

Но тут…

– Он в порядке?

Нова замерла, не донеся до рта кусок булочки. Был ли Уинстон в порядке?

Проглотив то, что было во рту, она ответила:

– Не знаю. Давно его не видела.

Хотелось рассказать, что Уинстона нейтрализовали. Что Отступники лишили его суперспособностей. Но она не была уверена, что заключенным известно об Агенте N, и не представляла, как объяснить это короткими обрывочными фразами.

Ее сосед продолжал жевать.

Нова стала есть медленнее. Обычно она справлялась с едой быстро, стараясь глотать как можно скорее, чтобы не чувствовать вкуса. Но было так приятно поговорить с другим человеком, вступить в контакт, что окончание трапезы заранее вызывало у нее легкую панику.

– Его забрали несколько недель назад, – снова заговорил мужчина. – Я думал, он уже вернулся.

Нова задумалась. Куда поместили Уинстона после нейтрализации? То, что его не вернули в Крэгмур, казалось логичным – он ведь больше не был Одаренным. Может, его перевели в обычную городскую тюрьму? Или в психушку? Или он так и остался в Штабе Отступников, где его использовали в экспериментах, на участие в которых он не давал согласия?

– Он сказал, что ты сдала его героям, – продолжил мужчина.

Нова не сразу поняла, что речь шла о параде, когда она, спасаясь, вытолкнула Уинстона из его собственного воздушного шара, позволив ему попасть в руки Отступников. Сердце в который раз екнуло от чувства вины.

Но, осмелившись покоситься на незнакомца, она увидела, что он улыбается.

– Говорил, ты никогда не сдаешься. Говорил, что это ему в тебе нравится, – он тоже скосил глаза, встретившись взглядом с Новой.

Его глаза светились, как два маленьких солнца.

Нова понурилась. Уинстон был жестоким. В бытность свою Кукловодом он делал ужасные вещи, которые настораживали даже Анархистов. И все же сейчас, в этом холодном, безжалостном месте ее невольно согрело воспоминание об Уинстоне. Подумать только, он говорил о ней хорошее, даже несмотря на то, как она с ним обошлась.

Внезапно чужая рука обхватила затылок Новы и резко повернула ее голову.

– Смотреть вперед! – рявкнул охранник. – Не разговаривать!

Нова скрипнула зубами. Когда рука охранника коснулась ее волос, она в какой-то момент была готова применить к нему свою силу. Да и злости ей, пожалуй, хватило бы на это.

И все же она сдержалась. Промолчала, даже не проводила взглядом охранника, когда он вразвалочку пошел прочь. Костяшки руки, в которой она держала вилку, побелели, но Нова не отшвырнула ее. Она не даст им наказать себя за это, не доставит им такого удовольствия. Всю свою ярость она вложила в челюсти, ожесточенно откусив еще один кусок булки.

Она скорее почувствовала перемену, чем услышала. В комнате и без того было тихо, но сейчас тишина вдруг стала осязаемой. Ни чавканья, ни стука вилок – казалось, никто даже не дышал.

Нова подняла голову.

В столовую вошел начальник тюрьмы и встал у стены лицом к сидящим арестантам. На нем был серый костюм, тот же, что и всегда, сколько его помнила Нова.

– Внимание всем, – рявкнул он. – У меня есть объявление, и я не намерен повторять его больше одного раза.

Выйдя на середину столовой, он хмуро оглядел заключенных, и повернулся к одному из охранников.

– Одного не хватает.

– Его сейчас доставят из одиночки, – отрапортовал охранник.

Начальник с досадой выдохнул, но долго ждать не пришлось. Через пару секунд в дальнем конце столовой открылась дверь. На памяти Новы она всегда была заперта.

И вошел Ас.

Двое охранников медленно ввели его в столовую.

Нова окаменела.

Аса почти невозможно было узнать. Он еще сильнее сдал с тех пор, как она его видела, и совершенно не был похож на себя прежнего. Кожа на щеках обвисла. Глаза глубоко запали, под ними залегли глубокие тени. Он шаркал ногами, словно не мог идти, и чувствовалось, что каждый шаг дается ему с трудом.

И все же заключенные узнали его. По крайней мере, многие, как показалось Нове. Она поняла это не только по потрясенному молчанию, но и по тому, как арестанты, сидевшие ближе, едва заметно кивали ему, отдавая дань уважения человеку, который когда-то возглавил революцию, участниками которой были многие из них.

Что же до охранников, то одни держали руки на рукоятях оружия, а другие разминали пальцы, готовясь, если потребуется, применить суперспособности. Появление Аса в столовой вызвало их настороженность, они смотрели на него, как смотрят на тигра, прикидывая, достаточно ли он силен, чтобы сорваться с цепи. Их страх был неоправданным. Неужели они не видели? Ас Анархия был болен. Он умирал.

Охранники провели именитого узника к одиночному, стоящему поодаль, столу. Когда Ас проходил мимо Новы, в его глазах вспыхнуло узнавание. Явно пораженный, он встретился взглядом с Новой, споткнулся и остановился, вызвав беспокойство охранников.

Ас не сводил с Новы глаз, и ей был совершенно понятен ход его мыслей. Она в тюрьме. Такая же узница, как и он сам. На его лице отразилась такая тоска, что девушка почувствовала, как ее саму с новой силой охватывает безысходность.

Ее охватило раскаяние, ей было стыдно перед ним за то, что в очередной раз она его подвела. Ей захотелось сказать ему, как сильно она до сих пор его любит. Уверить, что она не сдается.

Ас закашлялся. Это было не деликатное покашливание, вызванное промозглой погодой, а лающий, разрывающий легкие кашель, от которого он согнулся, с трудом устояв на ногах. Забыв обо всем, Нова привстала, но тут пластиковая вилка вырвалась из ее руки. Сделав пируэт в воздухе, вилка воткнулась ломкими зубцами Нове в рукав, пригвоздив его к столу. Нова схватила вилку другой рукой. Черенок разломился пополам, а зубцы так и остались в ткани.

Злобно фыркнув, Нова подняла глаза – оказалось, что не одна она пыталась помочь Асу. Трое из тех, кто сидел к нему ближе всех, тоже вскочили с мест. Одному из них даже удалось поддержать Аса под руку, когда тот, споткнувшись, едва не упал ничком. Охрана тут же с криками и тычками отогнала непрошеного помощника. В суматохе Аса прижали к стене, и он скользнул по ней вниз, прижав руку к груди. Кашель сменился болезненным хрипом.