– Помнишь, как ты тайком поднял меня на тридцать девятый этаж Штаба, чтобы мы могли побыть вместе не в карантине?

Адриан кивнул.

– Я подумал, а не могли бы мы, типа, переделать этаж под жилье для меня? Повесили бы большие плакаты «НЕ ВХОДИТЬ» и сообщили бы всем, что Одаренным опасно подниматься туда из-за меня. Ну, вдруг получится?

Уверенности в голосе Макса не было, а Адриану не хватило духу обмануть его, сказав, что такое возможно. Он-то знал, что Совет ни за что не позволит Максу свободно перемещаться по Штабу. Слишком большую опасность представлял Бандит.

Но при мысли о стеклянных стенах новой тюрьмы Макса его по-настоящему замутило.

– Что-то не так?

Вопрос заставил Адриана вынырнуть из раздумий. Макс хмуро вглядывался в него.

– Ты чего-то недоговариваешь, – уверенно сказал он.

Сглотнув, Адриан несколько раз пытался начать.

– Они заново строят карантин, – проворчал он наконец.

Макс молчал. Он не казался удивленным. Скорее, слегка разочарованным. Взяв с подноса брауни, он повертел пирожное в руках и отложил, даже не надкусив, только облизал шоколад с пальцев.

– Так я и знал, – вот и все, что он сказал.

– Я обязательно еще раз с ними поговорю об этом, – уронив блокнот, Адриан опустил ноги на пол. Полный решимости, он подался вперед. – Я уже пытался, но поговорю еще. Они не должны так поступать с тобой, Макс. Нельзя вечно держать тебя взаперти. Ты их сын, а не арестант. И ты – Отступник. После того как ты сражался, спасая шлем, никто этого не станет отрицать.

На губах у Макса появилась бледная улыбка.

– Я не спас шлем. Кошмар его похитила, а из-за меня мы лишились Отмороженной.

– Кому какое дело до Отмороженной? Без нее даже лучше.

Макс скептически хмыкнул.

– Ты Бандит. Ты помог победить Аса Анархию.

– Я и ходить-то еще не умел, когда это случилось.

– Неважно. Суть в том, что нельзя держать тебя в клетке как зверька. Это нечестно, и теперь, когда я могу без опаски быть с тобой рядом, я должен как-то решить эту проблему.

– Иногда, – заговорил Макс, теребя полотняную салфетку на подносе, – я представляю себе, что я на свободе, гуляю по городу. Или дежурю в патрульном отряде, как ты. Сражаюсь с плохими парнями. Что я крутой. А потом вспоминаю, что будет, если я столкнусь случайно с другим Одаренным – лишу его силы, а он даже не успеет понять, что происходит. Он же ни в чем не виноват, просто… оказался не в том месте не в то время. Рядом со мной, – он вздохнул. – Это ведь тоже было бы нечестно.

– Мы можем придумать что-нибудь, чтобы было безопасно для всех. Должно же найтись место, куда ты сможешь поехать. Такое место, где нет Одаренных.

– Ты надеешься убедить в этом Совет? Отпустить на волю самую большую угрозу и заодно их самое мощное оружие?

Адриан даже растерялся. Он никогда не думал о Максе в таких категориях и был поражен тем, как Макс, оказывается, воспринимает себя. Угроза. Оружие.

А он же просто мальчишка.

И заслуживает того, чтобы жить как обычный ребенок. Просто жить.

– Вот бы ты смог прийти к нам домой. Особняк такой большой…

– Но Саймон, – напомнил Макс.

Адриан вздохнул. Но Саймон.

Если бы только Амулет Жизни не пропал. Тогда у всех троих была бы защита, и Макс смог бы поселиться в особняке. Тогда у него была бы семья. Настоящая семья.

– Ой! – вдруг вскрикнул Макс и потряс рукой.

Его цапнул велоцираптор.

– Ну что ты, в самом деле! Если ты голодный, я тебя накормлю, – проворчал Макс и, пошарив в остатках ужина на подносе, нашел немного ветчины.

Поправив очки, Адриан наблюдал, как Турбо поглощает добычу. С каждым днем его движения становились все медленнее, а координация все хуже. Вскоре он просто перестанет двигаться. Есть. Кусаться. Он не перестанет существовать, но станет похожим на пластикового динозаврика – одну из тех обычных детских игрушек, которые продаются в прозрачных акриловых яйцах.

– Скажи, – начал Макс, немного нервно поглядывая на зверька. – Ты никогда не думал о… – он замялся.

– О чем?

Макс откашлялся и с напускным безразличием снова откинулся на подушку.

– Как ты думаешь, татуировки могли бы сработать, если бы ты сделал их другим людям? Например… ты мог бы защитить от меня Саймона?

Адриан задумчиво постучал по виску кончиком карандаша.

– Мне это приходило в голову. Но я пока не знаю…

– Понимаю, понимаю, – торопливо перебил Макс, – с другими может и не сработать. А тебе… пришлось бы рассказать о татуировках, и вообще все это вызвало бы много вопросов и…

– И все-таки я это обдумываю, – сказал Адриан. – Только я бы сначала потренировался на Оскаре. Или на Руби. Или на Данне… Можно попробовать на ком-то из них. А если получится…

Макс не сводил с него взгляда, и Адриан понимал, что мальчик старается не поддаваться пустым надеждам. Его захлестнуло чувство вины. Стоило ли дальше скрывать тайну Стража, если из-за нее Макса навечно поселят в клетке?

– Если на ком-то из ребят сработает, – продолжил он уже куда более решительно, – я во всем признаюсь Хью и Саймону и предложу сделать Саймону татуировку. Тогда ты сможешь жить в нашем доме, с нами.

– Может, не стоит? – сдал назад Макс. – Не хочу, чтобы они узнали, кто ты…

– Очень даже стоит, – отрезал Адриан. – Если татуировки сработают на других людях, дело в шляпе. Ты важнее Стража.

Макс приподнялся на локте, вид у него был скорее озабоченным, чем радостным. Он явно начал просчитывать возможные варианты – что будет, если татуировки сработают, а что – если нет.

– Хорошо, – наконец согласился он. – Как скоро мы сможем это проверить?

– С отрядом я поговорю прямо завтра. Решим, кто станет подопытным кроликом, и назначим время. Нужно несколько дней, чтобы татуировка зажила, а потом… проведем испытания.

– Значит, примерно неделя?

Адриан задумался. Срок казался реальным. Но от него потребуется полная сосредоточенность и собранность при нанесении рисунка – отвлекаться было нельзя, иначе был риск ослабить его собственную силу.

А именно собранности ему в последнее время больше всего и не хватало.

Но что еще он мог сказать?

– Хорошо. Неделя. Возможно.

Будет ли Макс еще в больнице, или к тому времени уже отстроят карантин и перевезут его в Штаб? Адриан подозревал, что меры безопасности в новом карантине будут несравнимо строже, чем в первом. Это значительно осложнит испытание татуировки.

Но в его мыслях уже прорастала новая идея. Да, осуществить ее будет непросто. Да и их родители уж точно ее бы не одобрили.