— Я думала, что план состоял в том, чтобы забыть, что ты когда—либо существовал, — насмешливо произнесла Джой, останавливаясь и оборачиваясь. — Ты это ясно дал понять. Я думала, что у меня это получалось довольно хорошо.

Но ожидаемой реакции не последовало. Он просто смотрел на нее без самого отдаленного намека желания, угрозы или гнева. Янтарно—зеленые глаза казались даже не сосредоточенными на ней.

— Я здесь, чтобы сделать то, что обещал. Ничего больше. Я отведу тебя в горы и верну назад. Тогда ты будешь свободна уехать.

Чрезвычайный холод в его голосе, такое безразличие, будто между ними никогда ничего не было, проник даже сквозь стену решительности Джой.

— Понятно. Ты решил помочь мне, в конце концов. Это решение такое же внезапное, как и все остальные?

Колкость вырвалась, хотя она попыталась остановить поток слов. Он почти незаметно напрягся. Если его гордость была задета ее уколом, он никак не показал этого, кроме внезапной напряженности и самой короткой вспышки глаз.

— Даю слово, что отведу тебя, куда ты хочешь, и назад.

— Взамен чего? Ты говорил раньше, что не нуждаешься в деньгах. Что ты хочешь от меня? — она вглядывалась в его бледные глаза в поиске малейшей вспышки страсти, чего—нибудь, что бы намекнуло, что он все еще хотел ее так, как перед их второй пагубной попыткой любовных ласк.

Его голос был почти шепотом.

— Все достаточно просто, — он посмотрел поверх нее, на бледные недостижимые звезды. — Когда ты получишь то, что хочешь, ты уедешь. И никогда не вернешься сюда снова.

Джой почувствовала дрожь от его слов. Она отказывалась признавать острую боль потери, абсолютную безнадёжность его предложения. После всего того, что она сделала, чтобы достигнуть своей цели, это было слишком мелким препятствием, чтобы сдаться. И она навсегда освободится от неразгаданной загадки Люка Жуводана.

Подняв глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, Джой медленно и задумчиво кивнула.

— Хорошо. Если ты так хочешь. Но мне кажется, это всё—таки несправедливо по отношению к тебе, ибо я получаю все выгоды от сделки.

Её последние слова, казалось, ни в малейшей степени не повлияли на него, как и многие другие; он сложил руки на груди и спокойно её изучал.

— Я так не думаю.

Он еще секунду смотрел в её глаза, а потом вновь отвёл взгляд, посмотрев на домик.

— Если всё решено, то не следует зря терять время. Нужно ещё кое—что организовать и спланировать, если мы хотим уйти как можно скорее.

— Я уже, кажется, спланировала большую часть, — возразила Джой. — Думаю, ты обнаружишь, что всё в порядке.

— Это я и собираюсь выяснить, — Люк без предупреждения направился к домику, заставив Джой пробежать несколько шагов, чтобы приноровиться к его широкой походке. — Ничего нельзя оставлять на волю случая. Я хочу, чтобы всё было как можно проще.

— Отлично, — огрызнулась Джой. — Тогда мы полностью согласны друг с другом.

Люк не ответил, поднимаясь по ступенькам к входной двери и распахивая её. Следуя за ним, Джой в душе почувствовала облегчение, заметив, что последние поздние гости ушли и они с Люком могли пройти к её комнате без необходимости терпеть обвиняющие взгляды. Ничто не имело значения, поскольку её отношения с Люком — какие бы они не были — больше ничего не значили.

Подойдя к кровати, чтобы разложить на ней карты, Джой остановилась, а Люк мельком осмотрел комнату и её содержимое, обратив внимание только на кучу оборудования в углу.

— Я всё собрала, — сказала она, подавив непрошенное желание оправдаться. — Чего мне не хватало, я вчера купила в городе, поэтому ничто не может помешать нам завтра отправиться в путь.

Потирая подбородок, Люк кивнул с отсутствующим видом, пока оглядывал вещи, аккуратно сложенные на полу.

— Будем на это надеяться, — он, казалось, не заметил изменения позы Джой, которая застыла, и, прежде чем она смогла придумать подходящий ответ, добавил. — Я проверю попозже.

Он развернулся и с поразительной стремительностью оказался рядом с Джой у кровати, чтобы посмотреть через её плечо на карты. Он молча изучал их какое—то время, пока Джой мрачно пыталась не обращать внимания на жар его тела, находящегося всего в нескольких дюймах от неё. Вместо этого, она сконцентрировалась на картах и разгладила сгибы нервными движениями ладони.

— Это — основная карта, — наконец сказала она, желая нарушить тишину. — Эти участки, — она указала на красные кружки в нескольких местах карты, — места, которые я определила, как наиболее вероятные места крушения, — её голос не совсем соответствовал словам. — Я знала приблизительную территорию, где они снизились. Их последнее радиосообщение прервалось, но их описание ландшафта сузило район поисков. Я знаю, что они были рядом с большой горой, а также другие ориентиры, которые они пролетали, когда им пришлось изменить курс. В течение лета я проверила другие участки.

— И ничего не нашла, — Люк прислонился к одному из столбиков кровати с балдахином и проследил пальцем по карте. — Разве власти не проводили расследование несколько лет назад, когда это случилось?

Его голос, и так, холодный, не выражал ни малейшего намёка на вызов, и Джой немного расслабилась, насколько ей позволяла его близость.

— Да, они пытались. К сожалению, это произошло в поздний весенний снежный буран, и прошло какое—то время, прежде чем они смогли начать поиски, — в её словах слышалась горечь. — Они сказали, что их финансы слишком истощены, чтобы тратить много времени на один маленький упавший самолёт. Они несколько раз предприняли попытки поисков, но когда поняли, что это будет непростой задачей, то, так или иначе, сдались.

— Двенадцать лет назад. Это был трудный год.

Джой взглянула на него, его лицо было бесстрастным, когда он копался в старых воспоминаниях.

— В тот год было много несчастных случаев, — он внезапно пришёл в себя, и его глаза, намеренно избегая её взгляда, вновь обратились к картам.

— Они совсем ничего не нашли?

— Ничего. Они даже не знали точно, где самолет упал. Я искала в тех же местах, что и они, но некоторые территории смогла исключить.

Она сглотнула и сосредоточилась на фактах. Таких же холодных и твёрдых, как глыба льда!

— Они решили, что это место могло быть накрыто лавиной после крушения, что делало его поиски практически невозможными до весенней оттепели. К тому моменту у них нашлись более важные дела.

Возникла абсолютная тишина, нарушаемая только глубоким, размеренным дыханием Люка и её собственным, учащённым из—за сдерживаемых эмоций. Она чувствовала, что от Люка исходит что—то, не имеющее никакого отношения к голым фактам, но связанное напрямую с не поддающимся рассудку чувством. На мгновение она напряглась в ожидании его прикосновения. Потом этот момент прошёл, а слова Люка звучали еще холодней, чем раньше.