— Брайан, нам не следует заниматься этим так часто. Вы начинаете тратить слишком много времени и энергии. Это ведь затягивает.

— Я знаю, — сказал Брайан.

— И откровенно говоря, — сказала Джелли, — меня это не слишком удовлетворяет.

— Но я не могу изменить жене, — простонал Брайан Мосс.

— Вы правда думаете, что это не в счет? — спросила Джелли.

— Разумеется, не в счет, — сказал Брайан Мосс. — О Господи, что мне делать?

Джелли показалось, что она слышит приглушенное хихиканье остальных трех, но, возможно, ошиблась — так ей хотелось надеяться. Брайан послал ее порыться в документах Сары Тоффнер (старый Джеральд Кэттеруолл, основатель фирмы, одно время был поверенным Венди Масгрейв), проверить, не окажется ли среди них случайно и исчезнувшее завещание. И да, оно оказалось, пожелтевшее, перевязанное красной ленточкой. Венди завещала Путеводную Звезду своей дочери Уне, матери Сары, которая пропала где-то в пятидесятых годах, а в случае, если Уна умерла бы раньше ее, — приюту для бездомных кошек. Брайан припомнил, как старый Кэттеруолл рассказал ему, что Уна была замешана в торговле живым товаром — разумеется, в роли организатора, а не жертвы, — а потому он отказался оставить ее своей клиенткой, хотя и продолжал блюсти интересы маленькой Сары.

— То были дни, — сказал Брайан Мосс, — когда мы могли позволить себе выбирать и отвергать клиентов, исходя из нравственных принципов. Полагаю, я мог бы попытаться отыскать Уну Масгрейв, но, пожалуй, не стану. Пусть наследство Тулли Тоффнера остается выморочным.

У Джелли были и другие причины, чтобы поискать одиночества, избавиться от критики и прохаживания своих сестер. Теперь Джелли ежевечерне заполняет одну записную книжку за другой — осколки фактов, вымыслы, эссе, записи о том, что происходит в мире, как что выглядит, как ощущается; записывает различные оценки, какие можно занести на бумагу: о природе людей, вещей и судеб, будто в записях хоть что-то способно стать реальностью. Да, она верит, что это ее особое свойство — она писательница. Анджелика, леди Райс и Ангел довольствуются тем, чтобы чувствовать, и судить, и действовать; им достаточно просто БЫТЬ, — и никаких особых требований к жизни и надежд, только желание счастья и отсутствия страданий и чересчур страстных эмоций. Джелли хочет перевоссоздать мир по собственному образу и подобию, и для этого ей необходимо иметь свободную голову — она хочет обрести возможность поразмыслить на досуге, а не тратить свободное время на бесконечные треугольники и споры. Но только на короткое время, говорит она себе. Скоро ей будет их не хватать.

Она хранит украденные дискеты и папки в глубине обувного шкафчика и, взглянув на свою обувь, поражается. Число пар увеличилось, но она абсолютно не помнит, как их покупала. Сама Джелли предпочитает маленькие аккуратные «лодочки» на низком каблуке, удобные, но элегантные. Анджелике нравится массивная обувь, которая стучит, будто деревянная, — большая, тяжелая, приземляющая эфирный дух, припечатывающая ее сущность к земле. Леди Райс нравятся практичные ботинки. Ангел клюет на высокие сапожки из черной замши, побрякивающие золотыми цепочками. Шестидюймовые платформы — как кто-то умудряется в них ходить? Однако их носили, стоптали — но когда?

На ночь Джелли привязывает себя ниткой за запястье к спинке кровати для проверки, не сжульничает ли одна из остальных, не воспользуется ли на ночь их телом. Но что это докажет? Она бросает эти уловки и уповает на лучшее, что тоже в ее натуре. Быть может, когда она впустит их обратно, они все вместе пройдут курс психотерапии? Но с другой стороны, что такое их разговоры, как не взаимный психоанализ? Ну а пока приятно отдохнуть от непрерывной тревоги, которая разъедает существование Анджелики, и скрытой неизбывной грусти, которая исходит от леди Райс. Однако Джелли очень не хватает Ангел — эта отчаянная девчонка, вечное ощущение, что захватывающее приключение вот там, за углом, и, если оно не кидается тебе навстречу, ты протягиваешь руку всю в браслетах, дергаешь его на себя и, черт дери, встречаешь его лицом к лицу.

Джелли устроила уборку. Вытащила из гардероба кучу ненужной одежды, опустошила его полки: прозрачные блузки, металлические пояса, кожаные штаны, лиловые бархатные гетры, шляпы колоколом с цветами, невероятные колготки, кружевные пояса с подвязками, откровеннейшие трико — неношеные, ненадеванные, почти все с неоторванными ценниками; и всяческая дешевая бижутерия, дорогие кремы для лица, подплесневевшие, спекшиеся, потому что ими не пользовались, открыв просто из любопытства и не навинтив крышку обратно; дешевая веселенькая косметика, бигуди, парики. Все это она подарила горничной, которая, казалось, не прониклась к ней особой благодарностью.

Избавившись от этого хлама, оставив только корректные юбки, пастельных тонов джемперы и теплые пальто, она почувствовала себя почти самой собой, а если у остальных не осталось одежды и аксессуаров, тем менее вероятно, что они попытаются взять единоличную власть. Они с Ангел прекрасно справляются, а Анджелика и леди Райс, как ей стало ясно, слишком уж морально принципиальны себе во вред.

Эдвин пишет Эдварду Моссу, справляясь, нет ли законного способа отобрать у его жены титул после развода. Она изменила ему, оскорбила его, унизила на глазах у друзей, оказалась совсем не той, на ком он женился, — так не следует ли ему на этих основаниях добиваться не развода, а признания брака недействительным? А затем лишить ее дутого права на титул, который она приобрела обманом? То, что она пользуется титулом, доказывает, насколько она презирает элементарную порядочность. И нельзя ли принудить ее открыть свое местопребывание? Как-то утром Джелли опоздала, и письмо вскрыл Брайан.

Брайан Мосс пишет в ответ, что суд вряд ли допустит, чтобы Анджелика осталась полностью без материальной поддержки. Если сэр Эдвин предложит своей жене квартирку в пригороде и 1000 фунтов в месяц, как исходный зачин для переговоров, вполне вероятно, что леди Райс заберет собственное прошение, так что его прошение будет спокойно рассматриваться и он может рассчитывать, что сочетается браком с Антеей еще до истечения года.

Джелли добавляет ноль к 1000 фунтов в месяц, меняет «квартирку» на «приличный особняк в центральных районах», отпечатывает письмо, стирает изменения на компьютере и восстанавливает оригинал. Когда Эдвин пишет в ответ, что он предложит ей половину указанной суммы и что он не хочет, чтобы его экс-жена жила поблизости от него, она уничтожает письмо и подменяет его на другое с указанием Брайану Моссу предложить его жене 5000 фунтов в месяц, подписывает его и отдает Брайану Моссу для прочтения. Она редактирует ответ Брайана, изымая выражения его удивления такой щедрости сэра Эдвина.

На этом этапе Джелли прекращает радикально вмешиваться в переписку, позволив ей развиваться естественным путем, — мелкие противоречия можно заглаживать по ходу действия. Подпись Эдвина она освоила отлично, в ящике стола она хранит стопку листов, подписанных Брайаном Моссом вручную. Главное — не опаздывать на работу и не заболеть, чтобы Брайан Мосс не начал сам вскрывать свою почту. Ей кажется, что она вполне сумеет наладить свою жизнь без советов и тесного сотрудничества своих сестер.