Идея об уничтожении школы возникла у Севастьянова, когда он понял, что светлого будущего у проекта «ДУО-люди» нет. Конфликт между двумя профессорами назревал в течение нескольких лет. Севастьянов скрывал информацию о критическом финансовом состоянии счетов, а Дрозд утаивал некоторые плачевные результаты опытов над учениками. В какой-то момент секреты, словно давние нагноения, начали взрываться и обжигать неприятной правдой. К моменту выпуска пяти воспитанников из экспериментальной школы Севастьянов принял одностороннее решение о закрытии учебного заведения.

– Когда мы остались без попечения государства, Дрозд пытался выйти на международный рынок и найти финансирование, чтобы продолжать выпускать ДУО-людей! – признавался профессор. – Этого нельзя было допустить! Я должен был что-то предпринять!

– И вы устроили поджог, оставив нас на улице!

– Я не оставил вас на улице, я заключил соглашение с Адольфом Иосифовичем – нашим бухгалтером, он стал вашим опекуном в обмен на мое молчание.

Макс удивленно уставился на Севастьянова.

– Я решил уйти со сцены, чтобы избежать преследования властей. Я не мог оставаться рядом… потому что мое присутствие сделало бы вас более уязвимыми.

Воспоминания о прошлом отзывались болью. Севастьянов не мечтал, что его жертву оценят по достоинству, но он надеялся, что Максу хватит мужества понять логику не самых лучших поступков изобретателя Дистанционно Управляемых Образцов. Решение покинуть родных детей далось ему непросто. Чтобы отказаться от того, кто тебе по-настоящему дорог, необходимо обладать железной силой воли. И если бы не предупредительный звонок «своего» человека из спецслужб, оповестивший о том, что дело ДУО-людей достали с пыльной полки архива, Севастьянов не вернулся бы в родные места. Он не рыскал бы по следу очнувшегося после комы Дрозда. Не разыскал бы слабоумного уборщика из больницы, некоторое время укрывавшего профессора. Не узнал бы, что мини-пульт не сгорел во время пожара, а оказался в руках старого пройдохи. И, наконец, не попытался бы наладить отношения со своими детьми, желая защитить их от надвигающейся беды.

– Вы заключили соглашение с моим отцом, – размышлял Макс вслух, пытаясь разобраться в ситуации.

– Он тебе не отец. Ты мой сын, Максим.

– Да вы издеваетесь! Я не хочу ничего знать! Моя семья – «койоты»! Этой информации вполне достаточно.

– У тебя есть сестра, Максим.

– Она тоже «койот»?

– Ты имеешь в виду ДУО-человек? Да, у нее тоже есть чип.

– Это ведь не Санрайз?!

– Нет, Анна Райзман тебе не родственница! И с Гертрудой Большовой вы тоже не имеете общих родителей.

Осознание того, что Даяна может быть кровной сестрой, повергло Макса в ужас. Он почувствовал, как по позвоночнику прошел разряд электричества.

– Даяна не может быть моей сестрой! Мы с ней совсем не похожи!

– Вы двойняшки. Родились с разницей в десять минут.

– Не хочу в это верить… Какая ирония! Кто сможет подтвердить ваши слова? Мой отец?

– Боюсь, Адольф Иосифович тебя не вспомнит!

– Что вы с ним сделали?

– Забрал то, что ему не принадлежит, – воспоминания о несуществующем сыне! Он тихо чахнет в своей кровати от злобы и болезни.

– Мне нужно побыть одному, – выдохнул Макс, перебарывая желание закричать изо всех сил. Он построил воздушный замок, но беспощадный ветер новостей развеял его вместе с надеждой на совместное с Даяной будущее. «Курс на счастливую жизнь отменяется! Впереди – одиночное плавание, капитан!» – мысленно подтрунивал над собой Макс, сбегая из парка.

– Если ты решишь со мной поговорить, то найдешь меня в квартире Адольфа Иосифовича, – выкрикнул Севастьянов. Он понимал: на то, чтобы переварить полученную информацию, требуется время, поэтому был готов ждать столько, сколько нужно.

Длинный и насыщенный событиями день подошел к завершению. Чоп, Санрайз и Даяна договорились не обсуждать вслух то, как они раздобыли дорогостоящие деликатесы для застолья. Герда умалчивала о выведанном у Дрозда «рецепте», как стать обычной девушкой. Профессор Дрозд надеялся, что никто не заметил, как он выскользнул из дома, чтобы сделать важный звонок. Но самый странный секрет прятал Макс. Мысль о том, что они с Даяной родственники, была ему до тошноты ненавистна.

Все, кроме лидера «койотов», собрались в общей комнате на ужин. Макс вошел в квартиру и вихрем промчался через общую комнату в мужскую спальню. Даяна хотела было пойти за ним, но Чоп ее остановил, предупредив:

– Так часто бывает после встреч с Гитлером!

– С кем?

– Адольф Иосифович – отец Макса, – пояснила Санрайз. – У них не самые нежные отношения.

– Зависеть от кого-то плохо, – задумчиво выдохнула Герда. – Тебя как будто покупают. Ты как домашний любимец – сидишь за прутьями клетки и смотришь на решетчатый мир.

– У каждой клетки есть дверка, которую можно распахнуть, – произнесла Санрайз, многозначительно глядя на Герду.

Герда хихикнула, но тут же попыталась взять себя в руки. Она уже придумала, как открыть дверцу своей клетки, но это было ее маленькой тайной. Чтобы не выдавать своего волнения в предвкушении событий, которые изменят ее жизнь, целительница поспешила скрыться в спальне. За ней ушла и Санрайз. После откланялся профессор Дрозд, так и не проронивший ни слова за ужином.

– Хороший был день, – подвел итог Чоп, вставая из-за стола. – Я повеселился от души.

Все разбрелись по комнатам. Даяне вдруг стало тоскливо. Недоброе предчувствие щекотало нервы. Ей казалось, что на ясном небосклоне их отношений с Максом начали сгущаться непонятно откуда взявшиеся тучи. Надо было дождаться утра и попробовать получить разъяснения. Ведь между ними все шло хорошо. Или она это придумала?

Из-за храпа Чопа Даяна абстрагировалась от внешних звуков, поэтому смогла погрузиться в крепкий и глухой сон. Открыв утром глаза, она вскрикнула от неожиданности при виде Макса. Он стоял напротив дивана и задумчиво рассматривал ее.

– Ты меня напугал, – произнесла Даяна.

– Прости, – спокойно откликнулся он.

– Надеюсь, я не сопела?

– В храпе Чопа остальные звуки просто растворяются. Он сегодня был в ударе! Мне даже пришлось применить беззвучный режим.

– Значит, ты сегодня выспался?

– Не то чтобы выспался. Скажем так: мне удалось побыть в тишине.

Макс не знал, как начать разговор о родственной связи. Все, что произошло накануне, казалось просто сном или гадким розыгрышем. А если Севастьянов солгал? Но с какой целью? Что даст ему этот вымысел?

– Между нами ведь все в порядке? – в голосе Даяны чувствовалась неуверенность.

– Я должен тебе кое-что рассказать, – решительно начал Макс, но тут же размяк, его слова словно рассыпались: – Кое-что важное… Настолько важное, что это изменит твою жизнь… И, возможно, ты снова на меня рассердишься, и будешь абсолютно права…