В тринадцатый день пребывания Уоллеса в чайной лавке произошло еще одно знаменательное событие. К тому времени он умудрился облачить себя в джинсы и мешковатый свитер со слишком длинными и широкими рукавами. Сапоги испарились. Их место заняли лоферы. Уоллес хотел было одеться в один из своих костюмов, но как следует обдумав эту идею, отказался от нее. Правильно подобранный костюм должен являть миру силу его обладателя. Он должен производить устрашающее впечатление, подчеркивать, что тот является важной персоной и отвечает за свои слова, даже если на самом деле это не так. Но зачем он нужен здесь и сейчас?

Следовательно, пусть будут джинсы и свитер.

В лавке было шумно – полдень еще не наступил, но люди уже стекались в лавку к ланчу. Уоллес был слишком занят собой, чтобы замечать это. Он поверить не мог, что такая мелочь, как новая одежда, способна примирить его с самим собой.

– Ну вот, – сказал он, подождав десять минут, чтобы удостовериться, что это не воля случая. – Так-то лучше, верно?

– Смотря с чьей точки зрения, – пробурчал Нельсон.

Уоллес непонимающе посмотрел на него:

– Что?

– Некоторым тут твои недавние прикиды понравились больше, чем прочим.

Уоллес не знал, как на это отреагировать.

– О, э. Спасибо? Я польщен, но не думаю, что вы и я…

Нельсон фыркнул:

– Ну да, ну да. Не всегда удается разглядеть, что у тебя под носом, верно?

Уоллес моргнул:

– А что у меня под носом?

Нельсон откинулся в кресле:

– Какой глубокий и содержательный вопрос. Ты часто его себе задаешь?

– Нет, – ответил Уоллес.

Нельсон рассмеялся:

– Неожиданный ответ. Выбивающий из колеи. Как продвигаются ваши с Хьюго беседы?

Резкая смена темы разговора сбила Уоллеса с толку, и он задумался, а не прибегнул ли Нельсон к одному из своих излюбленных приемчиков.

– Они… продвигаются. – Последние несколько вечеров они ни о чем особенном не говорили. В прошлый раз почти час спорили, допустимо ли при определенных обстоятельствах обманывать соперников, играя в «Скраббл», особенно если имеешь дело с полиглотом. Уоллес не очень понимал, как их беседа вырулила на эту тему, но не сомневался, что Хьюго не прав. Сам бог велел жульничать, когда играешь с полиглотом.

– Ну и как, помогает?

– Не уверен, – признался Уоллес. – Я не знаю, что мне следует делать дальше.

Нельсон, похоже, не удивился:

– Узнаешь, когда придет время.

Ублюдок, говорящий загадками.

– Вы что, думаете, я…

Ему так и не представилась возможность закончить начатую фразу.

Что-то такое мелькнуло на периферии его сознания.

Он нахмурился, поднял голову и посмотрел по сторонам.

Все было как всегда. Посетители сидели за столиками, обхватив руками дымящиеся кружки с чаем и кофе. Они смеялись и разговаривали, издаваемые ими звуки безучастно подхватывало эхо. У стойки образовалась небольшая очередь. Хьюго клал в пакет выпечку для молодого человека, одетого как механик, кончики его пальцев были в масле. В кухне надрывался радиоприемник. Уоллес увидел в окошке ходящую туда-сюда Мэй.

– Что такое? – насторожился Нельсон.

– Я не… знаю. Вы чувствуете?

Нельсон подался вперед:

– Чувствую что?

Уоллес не был ни в чем уверен.

– Такое впечатление… – Он посмотрел на входную дверь. – Будто что-то приближается.

Дверь распахнулась, и в нее вошли двое мужчин. На них были черные костюмы и начищенные до блеска туфли. Один из них был приземистым, словно в годы своего взросления достиг невидимого предела и с тех пор стал расти в ширину, а не в длину. На лбу его блестел пот, глаза-бусинки стреляли по сторонам.

Другой мужчина оказался его полной противоположностью. Одетый так же, он был тонок, как намек, и ростом почти что с Уоллеса. Костюм на нем болтался, мужчина был сплошь кожа и кости. В руке он нес старый чемоданчик, потертый и обшарпанный. Мужчины встали по обе стороны двери и стояли как вкопанные.

Разговоры в чайной лавке прекратились, все смотрели на вновь прибывших.

– О нет, – пробормотал Нельсон. – Только не это. Мэй будет в бешенстве.

Не успел Уоллес ни о чем спросить, как в дверях появилась еще одна особа. Вид у нее был донельзя странным. Она вроде как была молода, примерно ровесница Хьюго или еще моложе. Особа была миниатюрной, ее макушка едва доходила до плеча коротышки. Ее движения были полны уверенности в себе, глаза были яркими, пушистые волосы казались неестественно рыжими, их венчала старомодная мужская шляпа, за ленту которой было заткнуто воронье перо. Остальная ее одежда, по всей вероятности, была en vogue на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. На ногах у особы были высокие ботинки с толстыми шнурками и черные чулки. Черное платье доходило до середины икр и выглядело тяжелым. Оно плотно прилегало к талии и имело глубокий вырез на груди, бледной и пышной. Белые перчатки перекликались с такой же шалью на плечах.

Все молча смотрели на нее.

Она проигнорировала эти взгляды. И поднеся одну руку к другой, начала стаскивать перчатку – палец за пальцем.

– Да, – сказала она, и голос у нее оказался ниже, чем ожидал Уоллес. Создавалось впечатление, будто она выкуривала не меньше двух пачек сигарет в день, с тех пор как научилась ходить. – Сегодня все кажется… другим.

– Согласен, – поддакнул Коротышка.

– Совершенно другим, – отозвался Доходяга.

Она сняла перчатку с левой руки и вытянула руку перед собой, обратив ладонь к потолку. Ее пальцы подрагивали.

– Да, другим. Думаю, мы сегодня найдем, что ищем. – Она с опущенной головой направилась к стойке, дощатый пол скрипел при каждом ее шаге. Мужчины припустили за ней.

Посетители лавки начали перешептываться. Троица прошла мимо Уоллеса и Нельсона, не взглянув в их сторону. Кем бы ни была эта женщина, она определенно не являлась Руководителем, как того боялся Уоллес. Хотя она могла игнорировать его нарочно, желая выяснить, как он будет на это реагировать. Уоллес сохранял бесстрастное выражение лица, но по коже у него бежали мурашки.

Хьюго же не выглядел встревоженным. Скорее выражение его лица можно было назвать смиренным. Очередь у стойки по мере приближения женщины рассеялась.

– Уже вернулись? – безмятежно спросил Хьюго.

– Хьюго, – вместо приветствия обратилась к нему женщина. – Надеюсь, ты не будешь ставить мне палки в колеса, а?

Хьюго пожал плечами:

– Вы же знаете, мы всегда рады вас видеть, мисс Трипплторн. «Переправа Харона» открыта для всех.

– О, – выдохнула она. – До чего же ты очарователен, кокетливый глупыш. Говоришь, вы открыты для всех? И что, интересно, ты имеешь в виду?

– Вы знаете что.

Она наклонилась к нему. И напомнила Уоллесу о виденном им некогда документальном фильме из жизни дикой природы, где райские птицы распускали перья во