Ни мой хозяин, ни предыдущий жилец не утруждали себя уборкой: густой слой пыли покрывал старомодную мебель, по углам висела паутина. Передние окна выходили на узенькую террасу с видом на улицу, застроенную магазинчиками. С тыльной стороны открывался панорамный вид на трущобы Трилокпури. Четыре белые коровы, козы и собаки мирно паслись на поле отбросов.

Как рассказал Абхинав Сингх, современные удобства в его доме появились сорок лет назад, когда он провел воду на третий, детский этаж, а вот туалетом придется пользоваться на первом этаже. Кхата – традиционная индийская веревочная кровать под кисейным накомарником – жесткостью напомнила мне времена Лимпстона. Хозяин поинтересовался, не мерзну ли я, и обрадовался, услышав отрицательный ответ, после чего показал древний электрообогреватель: «Если вдруг замерзнете, попробуйте включить, авось заработает!»

Абхинав призвал меня к бдительности: холодает неожиданно, так что служащие мэрии каждое утро подбирают на улицах десятки замерзших насмерть бездомных бедолаг.

Сингх сказал, что у него в телевизоре больше ста каналов, и пригласил меня присоединиться, но я поблагодарил и отказался. Он сообщил, что уходит в храм в шесть утра, так что, если я захочу завтракать вместе с ним, придется вставать очень рано.

– За яйца будете платить отдельно… – добавил он и спросил, явно испытывая неловкость: – Алекс ваш друг?

– Я бы так не сказал.

– Но вы хотя бы не враги?

– Я с ним не знаком. Семья тревожится за Алекса, они давно не имели от него известий.

– Понимаю…

– Если вспомните хоть одну деталь, которая могла бы объяснить его исчезновение, расскажите, очень вас прошу.

Старик ушел к себе, и я услышал, как включился телевизор. Шли то ли новости, то ли какой-то музыкальный фильм.

Я растянулся на спартанском ложе, удовлетворенно вздохнул и похвалил себя за то, что поселился в этом доме, пойдя по стопам Алекса.

* * *

На следующее утро я вскочил, едва заслышав звуки, доносившиеся с первого этажа. Абхинав Сингх подумал, что я проголодался, но дело было не в еде. Я попросил свести меня со священниками, которых посещал Алекс. Сначала Сингх наотрез отказался, потом согласился – «но только после чая». Пришлось выпить чашку. Мы отправились в храм, находившийся в километре от дома. Обогнули трущобы Трилокпури, где пыльная улица была завалена мусором, а голодные коровы и свиньи рылись в отбросах. Абхинав шагал стремительно, не обращая внимания на бездомных. Од ни грелись у жаровен, другие мылись в пластиковых тазах, а некоторые, нимало не смущаясь, справляли нужду. В храм мой провожатый не вошел – сказал, что сикху там не место. Он сделал крюк ради меня и теперь должен был спешить, чтобы присоединиться к своим.

Храм был посвящен Ганеше, богу с головой слона с одним бивнем[94]; его многоцветная статуя стояла у стены, рядом находился алтарь. Вокруг горели масляные лампы и свечи, в изножье лежали приношения. Люди ходили туда-сюда, разговаривали тихими голосами, человек двадцать мужчин молились. В правой части храма один служитель культа звенел колокольчиками, другой с силой ударял в гонг через равные промежутки времени – наверное, хотел разбудить прихожан или привлекал внимание божества. Я присел на корточки в углу. Человек в белых одеждах и желтом тюрбане выразительно читал молитву, время от времени поливая Ганешу водой, кланялся и бросал в огонь рисовые зерна. Стоявший рядом худющий старик лил на статую молоко, украшал желтыми цветами, складывал к ее ногам кусочки кокосового ореха и апельсиновые сласти.

Я дождался окончания первой молитвы, подошел к священнику, поздоровался, сложив ладони, и представился. Он пробормотал несколько слов по-английски, я ответил на хинди, объяснил, что ищу пропавшего человека, и показал фотографию Алекса. Он его узнал:

– Достойный молодой человек. Искал свой путь, спрашивал о смысле жизни. Я воистину наслаждался нашими беседами.

– На каком языке вы общались?

– На хинди, но он говорит на нашем языке хуже вас.

– На хинди? Алекс? Вы уверены?

– У него бедный словарный запас и грамматика страдает, но наши беседы были очень увлекательными.

– Он что-нибудь говорил о том, чем намерен заняться?

– Во время последней встречи мы беседовали о путях, ведущих к мудрости.

Четырнадцатого января, ближе к вечеру, я направился к Центральному вокзалу, решив наконец заглянуть к Виджею Банерджи и поделиться с ним соображениями по делу. У дверей здания я почему-то поднял глаза к небу и испытал немыслимое изумление. Мне показалось, что я увидел одного из стервятников, которые вечно парят в стоячем тумане Дели. На самом деле начинался ежегодный праздник солнцестояния. Десятки воздушных змеев взмывали в воздух, нетерпеливо пританцовывали, рвались на волю. Потом, как по волшебству, со всех сторон появились сотни новых змеев, которыми управляли молодые и взрослые горожане. Все радостно смеялись, служащие выбегали из зданий и присоединялись к общему веселью. Торговцы выставляли на тротуары коробки с воздушными змеями, к ним тут же выстраивались очереди, из громкоговорителей гремела музыка, заполняя окружающее пространство.

Один из продавцов предложил мне разноцветный ромб, я знаком отказался, мгновенно забыл о своих планах и влился в толпу. Она понесла меня по улицам, и я очутился в толчее Чаври-Базара[95], старейшего в Дели рынка. На открытом воздухе в больших котлах варили рис с чечевицей, трехполосный проспект Чандни-Чоук – знаменитая улица-базар – был забит машинами и скутерами, истерическое гудение и кряканье клаксонов сливалось с музыкой. Толпа, собравшаяся на тротуаре, смотрела на зеленое здание, над которым разыгрывались битвы воздушных змеев. Запущенный с крыши синий красавец с тряпичными лентами храбро сражался с соперниками, они кружились вокруг него, сталкивались, терлись друг о друга. Синий побеждал – он перерезал нить противника, тот медленно улетал вверх, и облака поглощали его. Зрители бурно аплодировали. На меня накатила волна давно забытых эмоций.

– Потрясающе! – сказал я знатоку, комментировавшему битву. – У меня была кормилица… она…

– Синего змея построила женщина, – ответил он. – Она знает секрет, как сделать веревку острее ножа. Так говорят, сам я никогда ее не видел.

Из глубин памяти всплыло имя, забытое десятки лет назад.

– Дханья!

Синий змей одержал очередную победу, какой-то здоровяк запустил красивейшего зелено-желтого змея, привязанного к катушке.

– Как подняться на эту крышу? – спросил я у торговца.