– Угу... – ответил смурной Шурик и убрёл.

– Так, теперь вы... – произнесла гомунукла, задумчиво вертя в руках электроды дефибрилятора. – Сами договорились, или нужна помощь?

Мы принялись с жаром убеждать, что да, договорились.

– Ладно, пока поверю, – с явным сожалением произнесла Виола и убрала прибор-мозгоправ в один из многочисленных шкафов.

–А вы и правда ему электрошок дефибрилятором делали? – я не мог сдержать любопытство.

Ответила гомунукла с явным воодушевлением:

– Прекрасный прибор! Им вообще можно перезапустить любую систему в организме! Мозги, сердце, лёгкие, перестальтику кишечника, даже импотенцию за пару сеансов лечит, а простатит за три. Главное знать, куда и сколько прикладывать.

– Но там же 4000 вольт минимум! – возмутился я. – Так ведь и глазки могут выскочить!

– Ну и что? Их вправить – пара пустяков. А Шурке так вообще на пользу пошло, зрение само в норму встало.

Алиса судорожно сглотнула, но комментировать не решилась. Тем более, что ей первой предстояло пообщаться с местным лагерным медиком. Тут, впрочем, всё прошло без зверств: Виола просто считала данные с той шины, которую носила Алиса, на свой планшет и, после вдумчивого изучения, выдала вердикт:

– Придётся по ходить в этом до завтра, а сразу после завтрака ко мне! Будем суставы разрабатывать. И не пугайся ты так! Это тебе не после месяца в гипсе! Да и я, не то же самое, что ваши местные коновалы!

Вот последнее-то меня и напрягало. Алису тоже. Особенно после откровений про глазки Шурика. Но мы синхронно решили промолчать. От греха по дальше.

Со мной так вообще всё получилось быстро и просто: Виола посмотрела на меня через свой планшетник, померила пульс с помощью дедовского секундомера и давление не менее раритетным ртутным тонометром, после чего выдала заключение:

– Ладно, так и быть, отдыхай сегодня весь день. А то знаю я Ольгу, ей бы только кого-нибудь к чему-нибудь припахать.

Ну а тут, как говорится, не поминай Злого всуе, придёт ведь. И как раз, когда Виола заканчивала выписывание справок, в медпункт заявилась наша вожатая.

– Так, – заявила она с порога, – Двачевская пока в гипсе...

– Если бы это был пошлый гипс, – елейным голоском прокомментировала гомунукла, – она бы сейчас лежала под тройной дозой морфия и всё равно выла от боли. И продолжалось бы это минимум месяц. Но это если бы найти очень хорошего хирурга. Я знаю пару таких в Москве. Один работает в ГРУ, второй... короче, тебе достучаться до него будет ещё труднее.

– А ты?

– Надоело работать методами, узнав о которых доктор Менгеле[3] побежит сдавать меня в Нюрбергский трибунал. Но кто ж знал-то, что сопровождать группу ГРУ на выезде спокойнее, чем приглядывать здесь за пионерами!

– Ладно, Два Че... вская ещё болеет. А Персу...

– Вот! – гомунукла поставила на моей справке финальную печать и сунула её под нос вожатой.

– Виола! – возмутилась Ольга Дмитриевна.

– Оля! Кто из нас врач?

Вожатая заткнулась, но всё равно смотрела на врачиху с сомнением.

– Вот и не мешай мне спасать тебя от тюрьмы.

Ольга Дмитриевна какое-то время сверлила гомунуклу взглядом, но в конце концов сдалась:

– Ладно, тебе виднее. Но на сегодняшний костёр...

– Ха! Как будто кто-то сможет их удержать. Но чтобы потом не пришлось нести их обратно на руках, до ужина их не трогай.

На это вожатая только гордо фыркнула и удалилась. А я уточнил:

– Всё так плохо?

– Да нет... наверное, – отмахнулась гомунукла. – Но чтобы вечернее мероприятие было вам не в тягость, сейчас лучше не напрягаться. Всё! Идите! У меня и без вас дел хватает.

Не то, чтобы я хотел задерживаться, но не задать вопрос не мог:

– А вы и правда работали с нашим ГРУ?

– Правда, правда. И, кстати, они очень активно лазают в Паутину[4]. А подробности при случае спрашивай у Одноглазого. Всё, идите наконец.

Алиса горела любопытством, но я предпочёл не раздражать лишний раз гомунуклу и утащил Два Че на свежий воздух. И как только мы вышли, она тут же набросилась на меня с вопросом:

– Ну, теперь рассказывай, что опять не так?

Я задумался. Что конкретно рассказывать? Нет, то, что я расскажу ей всё – не вопрос. Но что рассказывать вотпрямщаз? Учитывая что эта химера мне нужна, прежде всего для того, чтобы сохранить саму Алису, но держится эта химера большей частью на иллюзиях тех, кто её населяет. И любая неосторожная мысль может наделать тут делов больше, чем рота буйных Шуриков с титановыми ломами. Алиса же восприняла мою задумчивость как нежелание делиться информацией и уже начала рассуждать на тему, что если я не хочу ей говорить...

– Хочу, очень хочу! – перебил я её. – Но...

И тут что-то в моём сознании переключилось. Я отбросил всю логику и связность того, что собирался объяснять и начал с главного:

– Меня волнует Лена.

– А что с ней может случиться? –