сцена в зеркале. Вторым вариантом было вылавливать мёртвую Алису из-под дебаркадера. Но был и ещё путь. Путь вопреки всем сомнениям. Сделать то, что требовало от меня моё сердце. Я оторвался от раковины и шагнул к Алисе. В ответ она стремительно бросилась ко мне и с рыданиями повисла у меня на шее.

Я не помню, кто что говорил и сколько это продолжалось, помню только вздрагивающую Алису в моих руках и как сквозь серый цвет постепенно проступали краски солнечного утра. И пробившийся сквозь этот вихрь эмоций ехидный голос Ульяны:

– Это всё, конечно, очень трогательно, но кушать-то хочется.

Мы отодвинулись друг от друга, продолжая смотреть глаза в глаза. Я знал, что надо что-то сказать, но ничего не приходило на ум. У Алисы слова нашлись. Она провела ладонью по моей щеке и сказала:

– Никуда ты от меня не денешься. Да и присматривать за тобой надо.

Я снова прижал её к себе. И снова подала голос Ульяна:

– Ну может хватит уже? После завтрака наобнимаетесь!

– А что, горн уже был? – уточнила Алиса.

– Да уж пять минут назад.

Ну мы и пошли, правда сначала я заставил Два Че ещё раз умыться, чтобы красными глазами не слишком сверкала. А в столовой нас перехватила Ольга Дмитриевна. Перехватила и усадила к себе за столик.

– Так, Двачевская, как я понимаю, сегодня не трудоспособна... – констатировала она. – Тогда, Семён, ты поможешь девочкам. Отвезёшь их на остров на лодке и...

– Нет, – решительно заявил я.

– Что значит нет?!!! – взвилась вожатая. – Ты должен участвовать в жизни лагеря и заниматься общественно полезным трудом! Или ты хочешь что-то возразить?

– А ничего, что я пол ночи бродил с Алисой по заброшенным шахтам, потом скрутил там буйнопомешанного, потом тащил на себе его и Алису до лагеря...

– А остаток ночи постоянно вскакивал ко мне. То укол сделать, то ещё что, – закончила за меня Алиса и протянула сложенный в четверо листок: – Вот, Виола дала. Извини, за всей этой нервотрёпкой забыла сразу отдать.

Я пробежался по бумаге взглядом и, удовлетворённо кивнув передал вожатой официальную справку с печатью и подписью. В справке красивым каллиграфическим почерком было написано, что, в связи с критическим переутомлением, полученным во время спасательной операции и последующего ночного медицинского дежурства, некий Семён освобождается от всех общественных работ, а на первую половину дня приговаривается к постельному режиму.

– Вот и обоснование, – сказал я.

– А ещё она сказала, – влезла с комментариями Мелкая Пакость, – что проследит лично. И если эти двое будут где-то шататься до обеда, вколет каждому тройную дозу феназепама. Прям там, где их поймает. И ещё сказала, что если они до завтрака не договорятся, будет им мозги перезапускать. Дефибрилятором.

На этом месте Пакость сокрушённо вздохнула: – Но они договорились, так что шоу отменяется...

Ульянка сидела справа от Алисы, Как раз со стороны повреждённой руки, поэтому Два Че только сокрушённо вздохнула и сказала Ульяне:

– Напомни мне завтра, что тебе ещё один подзатыльник полагается.

Пакость показала ей язык и уже собиралась сбежать, но я остановил её окриком:

– Сидеть, солдат! Ты будешь приглядывать за Команданте пока она спит и оказывать помощь по мере необходимости. Я бы и сам, но меня тоже отправили на регенерацию...

В ответ Ульяна козырнула двумя пальцами:

– Яволь, мой фюрер!

Ольга Дмитриевна закатила глаза:

– Всё бы вам шуточки шутить!

– Какие шуточки? – возмутился я, – Такими вещами не шутят.

После завтрака я проводил девочек до их домика и, как только повернулся уходить, наткнулся на добрую улыбку гомунуклы.

– Всё-всё-всё! Уже иду выполнять медицинские предписания! – аккуратненько пробираясь мимо неё бочком заявил я. И уточнил, на всякий случай: – Спасибо за заботу, но неужели всё так плохо?

– Вы бы себя вчера видели.

– Догадываюсь. Краше в гроб кладут.

– И сегодня не лучше. Особенно после того, что ты тут устроил. И вообще, все словно и собрались сюда, чтобы убиться. Ладно бы в Комморраге, там хоть условия подходящие, но здесь-то как умудряетесь?

И вот после этой тирады я понял: лекари, они везде одинаковы. Что в Комморраге, что в районной поликлинике Урюпинска.

– А после обеда сразу ко мне, оба! – словно подтверждая мои слова бросила мне вдогонку гомунукла.

До своего домика я добирался довольно резво и весело, раздевался уже с изрядной ленцой, заползая под одеяло подумал... что вот полежу тут пол часика, почитаю... хотя... наверное, сначала вздремну... закрыл глаза...

...койку изрядно встряхнуло. Я попытался открыть глаза, но с ходу не вышло. Попытался пошевелиться... Похоже, я себе что-то отлежал... Койку снова встряхнуло... Нда... похоже, я себе даже пятки отлежал...

– Ну хватит уже! – раздался надо мной голос... Два Че? – Сейчас сам проснётся.

Я что-то промычал в ответ, дёрнулся пару раз, но всё же сумел сесть и даже открыть глаза. Алиса сидела на кровати, лоли стояла возле спинки и явно собиралась устроить мне ещё одно потрясение.

– Спину отлежал? – участливо спросила Алиса.

Я прислушался к