— Ты оставила его с яйцами, которые вот-вот взорвутся, Эм. Он кончит, как только увидит тебя.

— Можешь ли ты убедиться, что записал это, если он это сделает? — Я спрашиваю серьезно, прежде чем сделать последний глоток.

Он все еще смеется надо мной, когда я прохожу через комнату, хватаю свою кожаную куртку со спинки стула, на который я ее бросила, и засовываю ноги в ботинки. Возможно, я и уступила платью, но, черт возьми, они ни за что не наденут на меня еще и туфли на каблуках.

— Ладно, пошли, — объявляю я.

Ксандер смотрит вниз на спальни. — Я думал, что мы все…

— Ты думал неправильно. Нас ждет Uber снаружи.

— Э-э… хорошо, хорошо. — Он вскакивает, засовывает телефон в карман и подходит.

Я беру минуту, чтобы посмотреть на него. На нем пара черных брюк и приталенная темно-серая рубашка на пуговицах. Его волосы уложены, хотя все еще в полном беспорядке. Он выглядит… — Горячо.

— А? — Спрашивает он, явно не совсем слыша меня.

— Эмм… я сказала, что ты выглядишь сексуально.

Он одаривает меня улыбкой, от которой должны слабеть колени. Хотя на меня это не оказывает того эффекта, который, я уверена, окажет на остальную часть женского населения. Может, он и горячий, но мое тело жаждет другого.

Тот, который скоро будет ждать, когда я сяду к ним в машину.

Этого не произойдет.

Я бы предпочла держать его в напряжении.

— Спасибо, Коротышка. Будем надеяться, что сегодня мне повезет, а?

— Используй этот гостиничный номер по максимуму, Икс, — подмигиваю я, прежде чем распахнуть дверь и выйти, а он следует за мной по пятам.

К счастью, мы выбираемся из отеля и садимся в Uber, не натыкаясь прямо на Тео или кого-либо из парней.

Он будет взбешен, даже больше, чем, я уверена, он уже разозлился после того, в каком состоянии я его оставила. То есть при условии, что он выполнял приказы.

Мой телефон звонил каждые пару минут с тех пор, как я вышла из его комнаты, но я отказывалась даже смотреть.

Я более чем осознаю, что его грязные слова могли бы заставить меня приползти обратно в его комнату, опуститься на колени у его ног и пообещать быть хорошей девочкой.

Но я отказываюсь поддаваться искушению.

В ту секунду, когда он найдет меня, я знаю, что все пойдет насмарку, особенно с ощущением покалывания водки под кожей.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы прекратить эту пустую трату времени и просто заявиться в этом к нему в номер? — Спрашивает Ксандер, когда машина останавливается на улице, вдоль которой расположены клубы и бары.

— А что в этом было бы забавного?

Он закатывает глаза, глядя на меня, прежде чем поблагодарить нашего водителя и вылезти из машины. Не желая вступать в схватку с проезжающими машинами, я скольжу следом за ним.

К счастью, мы пришли достаточно рано, чтобы не было огромной очереди, и, показав скучающему на вид вышибале мое поддельное удостоверение личности, нам разрешили пройти внутрь.

Следуя за всеми остальными, мы спускаемся по винтовой лестнице, пространство вокруг нас становится темнее с каждым нашим шагом, а музыка — громче.

Я действительно не фанат танцевальной музыки, но даже я не могу отрицать, что тяжелый бас заставляет мой пульс учащаться по мере того, как мы спускаемся все глубже под землю.

Стены обшиты деревом из-под старых винных ящиков, и когда мы входим в главный зал, наши шаги немного замедляются, когда мы осматриваем стены, сделанные из стеклянных бутылок всех цветов. Это действительно нечто особенное.

— Это нечто, — кричит Ксандер мне на ухо, когда я замечаю, что многие ребята из Найтс-Ридж смотрят на меня.

— Да, я знаю. — Прямо сейчас я чувствую себя как дома вдали от дома, когда меня судят эти придурки. — Мне нужно выпить.

— Понял тебя, коротышка.

Пальцы Ксандера переплетаются с моими, и он тащит меня сквозь толпу к бару, где заказывает четыре шота Ягеря, которые мы опрокидываем почти в ту же секунду, как стаканы ударяются о стойку.

— Фу, — жалуюсь я, проглатывая вторую порцию. — Это сильно.

Я вытираю рот тыльной стороной ладони в надежде, что это уберет привкус, когда в животе начинает теплеть.

— Водка с колой. Двойной, — кричит Ксандр бармену. — И… — Он пробегает взглядом по бутылкам виски за стойкой бара, и я отворачиваюсь от них, сосредоточив свое внимание на окружающей обстановке.

Мы находимся на чем-то похожем на большую платформу, идущую по краю комнаты, потому что посередине есть барьер, который, как я могу только предположить, выходит на другой уровень. Поскольку на самом деле здесь никто не танцует, я предполагаю, что это танцпол. Где я твердо намерена оказаться в какой-то момент сегодня вечером с руками определенного парня по всему моему телу.

Я прикусываю свою покрытую темной помадой губу при мысли о том, что он покажет каждому ублюдку в этом клубе, кому я принадлежу.

Возможно, не так давно я бы боролась с такой демонстрацией собственничества. Но теперь, после нашей разлуки, после всего, что произошло между нами…

Мне это нужно.

Я жажду этого.

Я скучаю по нему, черт возьми.

В ту секунду, когда наши бокалы пустеют, я приподнимаюсь на цыпочки и кричу Ксандру на ухо:

— Пойдем потанцуем.

Он немного отстраняется, глядя мне прямо в глаза.

— Я не думаю, что это очень хорошая идея. Они должны прибыть с минуты на минуту, и я бы не хотел закончить вечер со сломанным носом.

— О, Ксанни, — говорю я, кладя руки ему на грудь. — Ты сможешь справиться с моим мужем, не так ли? — Я поддразниваю. — Большой плохой байкер на самом деле не боится претенциозного принца мафии?

— Я не боюсь его, Коротышка. Я просто действительно предпочел бы не ломать свой нос, и чтобы мы оба не провели ночь в камере. Не тогда, когда он собирается провести ночь внутри тебя.

— Ты злой, Ксанни. — Я подмигиваю. — А теперь соберись с духом и пошли. Мне нужно подвигаться.

— Где она? — Я рычу в ту секунду, когда присоединяюсь к остальным в фойе отеля.

Я зол. Действительно чертовски зол.

Не на нее за ее маленький трюк с камерой. Или даже Себа, который явно все подстроил.

Я чертовски зол на себя за то, что позволил ей уйти, как будто она только что выиграла.

Она так и сделала. Мы оба это знали.

Но, черт возьми. Я не могу выкинуть из головы темный, голодный взгляд ее глаз, когда она смотрела на меня сверху вниз.

Я должен был добраться до нее раньше, должен был повалить ее на себя и положить конец этой гребаной глупой игре, в которую мы играем.