С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они пели это с хрустальным звоном, еле слышно. Но звучало это громко, как никогда.

И вслед за ними запели все. Вся долина, тысячи стражников слились в одном голосе.

Они до сей поры, с времен тех дальних,

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

И чем дольше звучали их голоса, тем большая горечь и большая страсть были в них слышны. Через их голоса были слышны все утраты.

И я запела вместе с ними.

Летит, летит по небу клин усталый,

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый,

Быть может, это место для меня?

Настанет день, и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на Земле.1

Долина гудела и дрожала от их голосов. И вдруг в центре круга вспыхнула искра. Она не была похожа на сферу. Она была больше, намного ярче.

Это была звезда. Она зажглась и начала двигаться вверх. Создавалось ощущение, будто ее поднимают голоса стражников.

Я как завороженная смотрела на пылающую искру, окончательно растворившись и запутавшись в собственных чувствах. Как и все.

Вдруг Эрик тронул меня за руку. Он потянул меня назад. Ничего не понимая, я последовала за ним.

Стражники, находясь в некоем трансе, даже не заметили этого.

А я не могла понять, что могло заставить Эрика уйти.

Мы вышли из толпы и прошли еще несколько шагов. Эрик остановился. Он смотрел на меня и молчал.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила я. Эрик грустно улыбнулся и поднял глаза вверх.

– Эти слова нам принесли с войны. Далеко не все стражники говорят на нашем языке, но эту песню знают все. Ей мы провожаем каждого.

Он взял меня за руки.

– Она особенно ценна тем, что через нее мы признаемся звездам, насколько близко мы от них. Буквально несколько шагов, и ты уже там.

Я кивнула и сжала его руки.

– Я понимаю.

Он улыбнулся, но уже по-другому.

– Я очень хотел провести с тобой эти дни так, чтобы показать тебе, чем жил эти восемь лет.

Я сделала шаг вперед и прижалась к брату.

– Это были лучшие дни в моей жизни.

Он положил руки мне на плечи.

– Я рад.

Несколько секунд он молчал. Я слушала, как бьется его сердце.

– Эрик, что случилось? – нерешительно спросила я.

– Я ушел с Прощания лучшего друга. Я не хочу тебе врать, это ужасный поступок.

– Вероятно, у тебя были на это причины, – уже настороженно сказала я. Но я постаралась вложить в эти слова тепло, чтобы ему стало спокойнее.

– Были.

Он мягко заставил меня отстраниться, настолько, чтобы было видно мои глаза.

– Я люблю тебя. И всегда любил.

Он помедлил.

– Прости меня. Но это не единственный ужасный поступок на сегодняшний вечер.

Он снова прижал меня к себе, и я почувствовала, как его рука потянулась к шнурку на моей шее.

– Прости. Но пока так будет лучше.

Эрик резко надавил на шнурок. Я не успела нечего сказать, как в глазах потемнело и я потеряла сознание.

«Алиса!» – пронесся знакомый с детства крик в моей голове.

Первое, что я почувствовала – холод. Я буквально пришла в сознание от собственной дрожи. Зубы стучали, по телу бежали мурашки.

Я открыла глаза. Первое время все сливалось в темное пятно. Но вскоре картинка стала четче.

Я лежала на каменном полу у стены. Голова болела. Я попыталась оглядеться. Помещение было похоже на большую залу, выполненную в одном цвете. Черный.

Полуонемевшими губами я попыталась позвать на помощь.

– Эрик! – сказала я с той громкостью, с которой могла. Но казалось, что каждый мой звук был не громче шепота.

Никакого ответа.

Я попыталась пошевелиться. Но руки не сдвигались с места ни на миллиметр, прикрепленные к стене какими-то невидимыми оковами. Я попыталась дернуться. Тщетно.

– Эрик! – крикнула я уже громче.

Только в этот момент я заметила, что была не одна. На другом конце комнаты была фигура в черном плаще.

А рядом, являясь единственным и чересчур ярким белым пятном, стоял брат.

Медленными шагами фигура в черном плаще стала приближаться ко мне. Эрик – вслед за ней.

Алистер остановился в нескольких метрах от меня.

– Ну, вот мы и встретились, Алиса, – сказал он. В каждом слове слышался азарт и хищное злорадство.

Но мне было все равно. Я смотрела на Эрика, стоявшего за его спиной. Его взгляд был стеклянным. Он не смотрел ни на меня, ни на темного хранителя. Лицо ничего не выражало.

Я не понимала, что происходит. Сердце почему-то заколотилось так, что отдавалось в ушах. Зубы продолжали стучать. Но я будто не чувствовала этого. Я была абсолютно спокойна. Все, что меня волновало, было состоянием Эрика. Что с ним? Почему он стоит там?

Что с ним сделали?

Я столкнулась взглядом с Алистером. На его лице был оскал победителя. Глаза, казалось, стали еще чернее. У меня создавалось ощущение, что своим взглядом он пытался сжечь меня изнутри.

Мне было плевать на него. Я хотела знать, что с Эриком. Почему он стоит там? Что с ним?

Я не могла найти ни единого ответа.

– Я вижу в твоих глазах непонимание, – продолжил Алистер, – пришло время тебе все объяснить.

Он сделал еще один шаг ко мне.

– Я ведь говорил, что мое терпение не безгранично, и в один прекрасный момент я заполучу то, что по праву принадлежит мне. Тебя берегли, как зеницу ока. Боялись, что я приду за тобой.

Он отвел взгляд куда-то вдаль.

– Но… – хранитель наигранно вздохнул, – вы не учли одного. Человек, владеющий величайшей силой Мироздания, – не ты. А твой брат.

На секунду мне стало интересно, что он говорит. Но я не отрывала взгляда от стеклянных глаз брата. Он даже не шевелился, с каменным лицом глядя в одну точку.