— С лопатой.

— Чтобы добить? Меня или лошадь?

— Нет, себя прикопать рядом. Потому что восьмого посольства я не переживу, — заявил фин Астор и сделал пробный выпад.

Ник легко парировал, отклонив тонкий клинок в сторону, и с усмешкой сообщил:

— Откопают. Незавидная у вас должность.

— Да и у вас не сахар.

На этом разговор прервался, так как бой набирал темп. Фин Астор действовал все смелее и смелее, поняв, что так просто противника не заденет. Да и Ник старался, не желая ударить в грязь лицом. Он вспоминал и использовал даже те приемы, которые не изучал и не отрабатывал сам, просто видел в исполнении отца и его людей. Драконы побери! В душе нарастало удивление, ведь раньше он считал, что наперед может предсказать исход поединка с фехтовальщиком такого уровня. Однако, поди ж ты, развязка все не наступала. И хотя интуиция вопила, что стоит допустить даже небольшую ошибку или утомиться — и конец, он держался. Держался ради самоуважения и из интереса, чтобы понять, чего стоит в бою. У тариманца все-таки больше опыта и уверенности в своих силах, что немаловажно.

Клинки сияли на солнце, звон при их соприкосновении раздавался все чаще — противники и сами не соображали, насколько увеличили скорость. Это видел лишь Ларион, глаза которого становились все круглее и круглее от шока. Нормальные люди так не двигаются! Напряжение нарастало. Кровавая развязка была все ближе и ближе… Ник устал и смирился, морально готовясь к боли.

— Проклятье! — буквально в следующий момент простонал он, почувствовав, как нога попала в невесть откуда взявшуюся ямку и подошва заскользила вниз по осыпающемуся склону. Парень не сумел удержать равновесия, взмахнул рукой и приземлился в траву прямо на заднее место. Левую ладонь, прижавшуюся к земле в качестве опоры, прострелило от колющей боли.

— Что за… — услышал он еще в полете голос Астора.

А после приземления, взглянув в его сторону, обнаружил, что министр сидит напротив точно в такой же позе. Откуда на этой полянке взялись эти две ямы? Не было же — он мог бы поклясться. И соцветия собирал, и с чери Биарном тут дрался. Точно ровная площадка была!

Никоэль поднял левую ладонь на уровень груди и выругался. Колючка репейника вонзилась довольно глубоко, придется вынимать и обрабатывать рану. Если, конечно, фин Астор сочтет, что дуэль можно считать оконченной. По идее кровь на запястье, полученная в процессе боя, уже есть, условие выполнено, он проиграл.

— Поздравляю с победой, — вздохнув, сказал посол.

— Не стоит, — отозвался министр, демонстрируя левую ладонь, из которой торчали колючки точно такого же репейника. И кровь, естественно, сочилась.

И тут — Ник мог бы поклясться! — он услышал тихий женский смех. Но в зоне видимости никаких женщин точно не наблюдалось!

— Не бывает таких случайностей, — категорично заявил посол и пытливо посмотрел на министра, ожидая ответного комментария. Если уж и тому что-то показалось или послышалось…

— Не бывает, — согласился фин Астор. — Богине Аридан захотелось, чтобы победителя в поединке не оказалось. Она явила свою волю. Надеюсь, вы не в обиде?

— А что, кто-то рискует обижаться?

— Ну, вы же иностранец…

— Иностранец, а не идиот. Поэтому меня все устраивает, тем более что, объективно говоря, вы фехтуете лучше. Я видел вас в поединке с зелом Эдельлайном и удивлен, что сам столько продержался. Вы точно не поддавались?

— А я удивлен вашим вопросом. У меня не было необходимости поддаваться! — возмутился фин Астор.

Оба, поморщившись, почти одновременно выдернули колючки из ладоней.

— Давайте залечу магией, — предложил министр и протянул руку вперед — окровавленную, так как в другой все еще сжимал репейник, требующий тщательного уничтожения. Приходилось быть аккуратным, ведь не просто так у валорцев — жителей одной из соседних стран — некроманты во всех государственных структурах привечались. Одно хорошо — с другими странами в этой области они никогда не сотрудничали; ни лернийцы, ни белорцы, заполучи они образцы крови, воспользоваться ими никак не смогли бы.

— Лечите, — сказал Никоэль, вытягиваясь, чтобы подать левую ладонь. Вставать было откровенно лень — устал.

— Не достаю, — пожаловался министр, в свою очередь тоже наклоняясь вперед.

— Сейчас, — отозвался парень, намереваясь или все-таки подняться на ноги, или немного передвинуться, рискуя измазать соком травы брюки.

Однако Астор его опередил. Вставать после интенсивного боя министру тоже не хотелось, но он как-то рывком согнулся почти вдвое, ухватил посла за запястье и дернул к себе.

— Извините, я вам манжету рубашки кровью испачкал, — повинился министр.

— Ничего. Я, похоже, отомстил, — усмехнулся посол, разрывая вынужденное рукопожатие. — Лечите, пока остальная одежда не пострадала.

Эта ответная «месть» полностью исключила возможность того, что белорцы рассчитывали каким-то образом через кровь приобрести влияние на Астора, а то и наложить проклятие, ведь человек, думающий об обращении к некроманту, не станет тут же подставляться сам. Поэтому тариманец расслабился, разместил обе раскрытые ладони с ранами рядом, сосредоточился и…

В следующий момент Ник мог бы поклясться, что увидел обволакивающее их руки фиолетовое облако. Нет, он сегодня явно переутомился или перегрелся на солнце, да и воды глотнуть не мешало бы. Не положено ему такого видеть! Парень зажмурился на миг, а когда открыл глаза, от повреждений не осталось и следа.

— Готово, — подтвердил фин Астор. — Теперь дело за колючками. Кладите свою на землю возле моей, я сожгу. Неправильно это — оставлять собственную кровь для происков валорцев.

Чтобы не обнаружить еще какой-нибудь странной галлюцинации, Никоэль заранее, до применения магии, отвернулся. Он подобрал шпагу, осмотрел лезвие — не затупилось ли — и убрал в ножны. Заодно убедился, что нить вокруг гарды осталась только одна. Правда, в коричневую и фиолетовую крапинку, но на необычную расцветку он решил не обращать внимания. День у него сегодня такой — вечно в глазах рябит. Гораздо больше его тревожила другая проблема. Если Богиня назначила ему три дуэли, одна из которых — мастерства, вторая — доблести, не окажется ли третья поединком силы или чести? Убивать никого не хотелось, но и дать убить себя он не собирался. А условие для окончания боя звучало однозначно: в живых должен остаться только победитель. Просто в поединке силы все средства хороши — и магия, и алхимия, и амулеты, а для поединка чести кодекс довольно суров — только шпага и никаких подручных средств.

— Ларион! — позвал посол. — Отвязывай лошадей, мы закончили с цветами, хватит.

— Я так и не понял, а на чью могилку вы их… — подал голос секретарь. — Нам еще одна дуэль предстоит?

— Тьфу на тебя! Не сглазь! — возмутился Ник. — Цветы мне для другого дела нужны.