—Мы просто учились в одной школе. И общались на уровне «привет-привет»,— бросилась Юля с жаром переубеждать его.

— Я так и понял,— Роберт одарил ее невинной улыбкой.— Не хочешь на досуге засесть за мемуары?

— Нет, есть еще силы двигаться вперед. Еще вопросы есть?— буркнула она расстроенно.

— Нет, мэм!— Роберт притормозил у тротуара.— Иди ко мне.

Он отодвинул сиденье. Юля забралась к нему на колени и заглянула в глаза.

— Повтори, что сказала утром?— тихо попросил он.

— Я люблю тебя.

Роберт поцеловал ее и обнял еще крепче.

— Не сердись на меня, я впервые влюблен как мальчишка, а потому ревную. Понимаю, что у принцессы до меня была своя жизнь, но теперь… Не хочу ни с кем делить тебя. Вот, я, оказывается, какой собственник,— он потерся о Юлину щеку колючим подбородком.

— И не надо,— мягко ответила она.— С удовольствием вручаю тебе ключи от дверей моего мироздания. Властвуй. Только мудро.

Влюбленная и счастливая, сидела Юля на коленях у Роберта, рисуя пальцем на его ладони замысловатые полукружия.

— Удивительное ощущение,— вздохнул он.— Сколько бы ты ни прочитал книг о любви, понять, что это такое можно, только когда заболеешь ею сам. Это многогранное, ни с чем не сравнимое чувство. Мир вокруг тускнеет, когда ты, принцесса, выходишь хотя бы на минуту, и вновь начинает сверкать, когда возвращаешься. Я счастлив, что ты есть, и не смогу жить, если в этом мире не будет тебя; ловлю каждый взгляд, наслаждаюсь теплом тела, вдыхаю аромат волос и не могу им надышаться — все в тебе притягивает меня. Теперь понятно, что заставляет человека всегда стремиться к своему очагу. Я готов простить тебе все ошибки, прошлые и будущие. И если ты однажды захочешь оставить меня, отпущу, но существование утратит всякий смысл; могу жить, только когда ощущаю твое дыхание рядом. Я люблю тебя и счастлив. Впервые счастлив!

Роберт провел ладонью по ее влажной от слез щеке.

[1] De gustibus non est disputandum (лат)— о вкусах не спорят.

В номере стояла духота, Юля приоткрыла окно и присела около пакетов с обновками. Роберт потрепал ее по волосам и набрал номер Сани.

— Привет, брат! Заедешь за мной завтра утром?

— Да, как договаривались,— подтвердил друг и добавил: — И ведь не лень ему в Москву пилить. Юля поедет с нами?

— Я считаю это излишним,— отрезал Роберт.— Пусть останется в гостинице. Сами разберемся.

— Ты прав. А что сегодня, поужинаем где-нибудь?

Роберт посмотрел на Юлю. Она призывно улыбнулась и расстегнула заколку. Золотистые волосы свободно рассыпались по плечам.

— Давай завтра?— Роберт облизнул губы.— Когда закроем вопрос.

— Ладно,— со вздохом ответил Саня.— Приятного вечера, братишка!

— Спасибо.

Роберт повернулся к Юле.

— Я хочу побыть с тобой вдвоем сегодня,— со львиной грацией он пересек комнату.— Ты не возражаешь? Хочешь, поедем куда-нибудь, а хочешь, побудем в номере?

Она поднялась, и на губах ее заиграла легкая усмешка. Роберт прижал возлюбленную к стене и развел ее руки в стороны.

—Что ты улыбаешься? Говори правду и только правду.

Она коленом провела по внутренней поверхности его бедра.

—Я мед и шелк, когда ты врываешься в мое личное пространство.

—У тебя больше нет личного пространства.

—Мне претит зависеть от кого-то или чего-то. Но мне нравится, как ты решаешь проблемы.

—А как я их решаю?— промурлыкал Роберт и губами спустился по ее шее.

—Не знаю, как правильно сказать. Как-то очень по-мужски.

Роберт подхватил ее на руки и отнес на кровать.

—А это, скажи, тебе нравится, как я делаю?— прошептал он, лег рядом и закинул Юлину ногу себе на бедро и прошелся ладонью по шелковой глади ее чулка; закрыл глаза и, перевернувшись на спину, отстранился.— Нет, это невыносимо. Пойдем, посидим в ресторане.

Закрыв лицо руками, Роберт сгорал от желания овладеть возлюбленной сию же минуту.

— Пойдем.

Он почувствовал Юлин взгляд и буркнул:

—Иди переоденься.

Юля встала и неслышно вышла в ванную. Роберт глубоко выдохнул. Он хотел, чтобы все случилось, как положено. Раз невеста смогла сохранить себя, то почему бы не подарить ей самую лучшую брачную ночь.

Юля вернулась в комнату в платье из зеленого шелка, которое сегодня в магазине привело его в полный восторг. Роберт взглянул на нее и, сев на кровати, улыбнулся.

— Нравится?— Юля изящно поворачивалась то в одну, то в другую сторону.

— Не то слово! Я ваш навеки, принцесса.

***

Круглые столики с белоснежными скатертями одиноко пустовали, как снежные проталины на поле ранней весной. По углам на возвышениях стояли высокие вазоны с пышными букетами из искусственных роз и олеандров, отчаянно пытаясь придать лоска средней руки заведению. Люстры с пластмассовыми подвесками дерзко претендовали на сходство с богемским стеклом.

— Что сегодня желает моя принцесса?— Роберт, откинувшись на спинку стула, просматривал меню.

— Карпаччо из мяса,— Юля, даже не заглянула туда.— Готовят здесь такое?

— Готовят. Моя киска любит сырое мясо?

— Да, летом можно поохотиться в лесу. А осенью там слишком мокро, и приходится довольствоваться карпаччо,— шутливо посетовала она.

— Как ты относишься к сыру?— Роберт перешел на английский, листая страницы.

— С любовью.

— А какой сорт винограда для вина ты предпочитаешь?

— Мерло.

— Вот и чудно,— он отложил меню.

Рядом возник официант, и Роберт сделал заказ.

— Мерло Нуар — очень модная разновидность черного винограда, которая ассоциируется с великими винами Сент-Эмильона и Помроля. Первые упоминания об этом сорте относятся к восемнадцатому веку. А ты в курсе, почему он так называется?— вываливал Роберт на Юлю свои энциклопедические познания.

— Нет, расскажи. Случайно, не владеешь виноградниками где-нибудь на краю Англии?

— А ты хочешь заняться виноделием? Можем приобрести.

Официант принес вино, откупорил бутылку и налил для пробы немного в бокал. Роберт пригубил напиток и одобрительно кивнул.

— Если честно, не задумывалась. Так что такое мерло?

— На бордосском наречии «мерло» называют маленького черного дрозда, любимым лакомством которого якобы является именно этот виноград.

— Ты так много знаешь о вине. Откуда у англичанина такой интерес к этой теме?— Юле принесли карпаччо. Она спрыснула его бальзамическим соусом, перемешала с пармезаном и отправила кусочек в рот.— Понимаю, я бы сидела в обществе какого-нибудь французского винодела.