И опустился на колени.

– Мне приснился сон, – сказала напарница.

– Кошмар?

– Ну да.

– И что же ты видела?

– Я спала на этом кресле, а потом возле меня появилось нечто. Я ясно его ощущала. Как будто я наполовину бодрствовала. Я старалась не смотреть на это нечто, потому что понимала, что именно этого оно от меня ждет, но, в конце концов, не выдержала. Оно было просто тенью, и я не могла разглядеть его лица. А потом внезапно вместо него появилась Пейдж.

– Пейдж появилась в твоем сне?

– И она улыбалась. Хотя в этом было что-то отталкивающее.

Полицейский взглянул на сестру, мирно спящую в свете тлеющих углей.

– И она спросила меня, почему я с ней не разговариваю. После этого я проснулась. Что, по-твоему, это было?

– Честно? На мой взгляд, ничего особенного, принимая во внимание, что мы пережили за прошедший день. Мне тоже снились кошмары.

– Это был не просто кошмар, Грант. Я знаю, что такое кошмар.

– Тогда что же это было?

– Сообщение.

– Да ладно. Ты что, думаешь, что наш приятель со второго этажа хочет поговорить?

– Ты надо мной издеваешься.

– Больше не буду. Но как ты думаешь, вели бы мы с тобой сейчас эту беседу, если бы оно предложило тебе подняться наверх и забраться под кровать?

– Разумеется, нет.

– Именно этого оно и добивается.

– А ты откуда знаешь?

– Потому что именно это я вижу в своих снах. Оно хочет, чтобы я оказался в комнате. Под кроватью.

– То есть с тобой оно тоже общается?

– Не знаю. Может быть. Но выяснять мне не хочется.

– А нам и не надо. Что, если мы не будем заходить внутрь? И попытаемся поговорить через дверь?

– Ты правда думаешь, что это хорошая идея?

– А какой у нас выбор? Сидеть и ничего не делать, пока наш мирок продолжает разваливаться на куски?

– Софи, сейчас мы ничего делать не будем. Завтра мы разыщем родственников Дженис Уильямс и выясним, что с ней произошло. Может быть, этого будет достаточно.

– А может быть, и нет. Время не остановишь. И очень скоро нас с тобой официально признают пропавшими без вести. А как насчет Дона? Ты же знаешь, что Рейчел уже наверняка заявила о его пропаже.

– Послушай, я прекрасно понимаю, что стоит на кону, ясно? Но я не готов гоняться за снами. И хочу придерживаться тех остатков реальности, которые у нас пока еще есть. Я думаю, что только в них мы найдем наши ответы.

– Ты вообще ничего не знаешь о том, что здесь происходит, так что не надо притворяться, что ты в состоянии разобраться, что реально, а что нет.

– Отлично, – сказал Грант, – а что, если оно пытается заговорить с нами только для того, чтобы сказать: «Я вас замучаю и убью, задницы вы этакие». Что тогда?

– Тогда мы получим подтверждение того, что нам уже известно. И по мне, лучше знать, чем находиться в полной темноте, где мы находимся сейчас.

В том, что она сказала, был смысл.

И это случалось уже не в первый раз.

Все варианты были исчерпаны, и Мортон не мог даже подумать о том, что проснется утром в этом же доме и проведет еще один день в этой тюрьме. Наступит время, когда он просто этого не выдержит. И оно сломает его. Он чувствовал, что этот момент уже не за горами.

– Ладно, – согласился он. – Я разбужу Пейдж.

– Нет, – Софи схватила его за руку.

– Почему нет?

– Пусть спит.

– Но решение слишком серьезное. Она заслужила право поучаствовать.

– Давай пойдем только мы с тобой.

– Потому что ты видела ее во сне? Потому что ты думаешь, что она какая-то часть всего этого?

– Не знаю. Просто внутренний голос подсказывает мне, что это должны быть только мы с тобой.

* * *

Грант отстегнул браслет и помог Софи встать с кресла.

– На этот раз без наручников? – уточнила она.

– Без.

Пока Мортон ходил за пистолетом, который он достал из-под диванных подушек, Бенингтон зажгла пару свечей.

Грант подождал, пока они вышли в прихожую, где выудил магазин из кармана, вставил его на место и загнал патрон в ствол.

Софи поднималась первой, и ступени поскрипывали под ее босыми ногами.

Было чертовски холодно, и чем выше они поднимались, тем холоднее становилось.

Когда они пришли на второй этаж, там оказался настоящий холодильник, и их дыхание можно было увидеть в свете свечей.

Они завернули за угол и остановились.

В дальнем конце коридора виднелась закрытая дверь в комнату Пейдж.

Грант слышал звуки дождя, барабанящего по крыше.

А еще ускоренный стук – бум-бум-бум – своего сердца.

И больше ничего.

Сейчас он уже совсем проснулся и действовал на основе своих ощущений – все чувства, за исключением зрения, были обострены до предела.

Софи пошла по холлу, и он последовал за ней.

Они прошли мимо столика в самом центре и дальше, пока не оказались плечом к плечу перед дверью, маячившей в трех футах от них.

Мортон постоянно сглатывал, стараясь прочистить заложенные уши, но у него ничего не получалось.

– Давай, – прошептала напарница.

– А почему шепотом?

– Не знаю. Ну, чего ты ждешь?

– Странно все это.

– А ты что, еще не привык к странностям?

– А стучать надо?

– Можно без твоих шуточек? – взглянула на напарника Бенингтон.

Грант прочистил горло и сделал шаг вперед.

– Здесь есть кто-нибудь? – спросил он.

Они едва дышали.

Тридцать секунд прошли в полном молчании.

– По-моему, ответ ясен, – сказал Мортон, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Попробуй громче.

– У меня такое ощущение, как будто я говорю с дверью.

– Ты когда-нибудь молишься?

– Сейчас уже нет.

– Тогда представь себе, что по ту сторону двери есть нечто, что может тебя услышать. Покажи ему свое уважение.

– Просто смешно.

– Подойди ближе.

– Может, сама попробуешь? – повернулся к коллеге Грант.

Он вновь подошел к двери, так близко, что ощутил холодный сквозняк, задувавший в щель над порогом. Оперся руками о раму.