Лицо Ивана Федоровича побагровело.

– Вы украли у меня ключ! – рявкнул он.

– Он выпал у вас из кармана, – соврала Вера.

– Ложь! Я никогда не теряю ключи, – он протянул руку: – Отдайте!

Вера вручила ему ключ и повернулась, чтобы идти.

– Куда вы? – ошеломленно спросил Шевердук.

– На обед, – бросила Вера через плечо. – Сейчас время обеденного перерыва.

– Но мы еще не закончили разговор! Я… я должен наказать вас!

– Правда? – девушка повернулась к Шевердуку и насмешливо посмотрела ему в лицо. – А что вы сделаете? Потащите меня к Черневицкому и настучите ему на меня?

Шевердук слегка побледнел.

– Вы забываетесь, – глухо пророкотал он, едва сдерживая гнев. – Я…

– Ладно, ладно, – устало перебила Вера, – вы меня поймали. Хорошо. Я должна оправдываться? – Она пожала плечами. – Но мне нечего вам сказать. Я стремилась поговорить с Осадчим, потому что хотела разобраться в его симптоматике. Пациент окружен плотной стеной загадок, и у меня возникло желание разгадать хотя бы одну из них.

– И как? – ледяным голосом осведомился Шевердук. – Удалось?

– Боюсь, что нет, – Вера вздохнула. – Вот если бы я получила возможность наблюдать Осадчего регулярно…

– С сегодняшнего дня вам запрещен доступ на этот этаж!

Лицо Веры вытянулось от изумления.

– А… как же Часовщик?

– Забудьте о Часовщике! Забудьте обо всем, что вас не касается! Сосредоточьте свое внимание на Мусорове и Антокольском. Теперь они ваши пациенты.

Вера смиренно опустила голову.

– Ладно, – тихо пробормотала она, – обещаю, что больше не подойду к палате Осадчего.

– Ваши обещания уже ничего не изменят, – отчеканил Шевердук. – Сегодня же сообщу о вашем поступке заведующему. Не знаю, что он с вами сделает. Будь я на его месте, я бы вас…

– Иван Федорович, а как себя чувствует Катя?

Шевердук осекся, лицо его оцепенело. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы овладеть собой, после чего он сдавленно произнес:

– Катя расстроена.

– Ясно.

– Ясно? – темные губы Шевердука изогнулись в саркастическую усмешку. – Не думаю. Мне и самому не ясно. – Он поправил пальцем очки и задержал руку у лица, словно надеялся заслониться, спрятаться таким образом от собственных слов: – Я думал, что у нее очередная любовная интрижка. Но Катя любила Астахова. Мне пришлось дать ей веронал, чтобы она смогла успокоиться.

– Простите, – пробормотала Вера.

– Простить? Но за что? Разве вы не знаете, что у меня нет секретов от коллег? Катя научила меня относиться к коллегам, как к членам семьи.

В словах доктора, произнесенных спокойным и даже невозмутимым тоном, прозвучало такое ледяное презрение, что Вере на мгновение стало не по себе.

– Иван Федорович, зачем вы так? – дрогнувшим голосом сказала она.

Лицо Шевердука было непроницаемым, глаза холодно смотрели на Веру сквозь стекла очков.

– Вера Сергеевна, – отчеканил он, – я пока ничего не сообщу заведующему. Но этот раз – последний. Если вы повторите попытку проникнуть в палату к Осадчему, я приму жесткие меры. Вы меня поняли?

– Да.

– Хорошо поняли?

Вера насупилась.

– Только не надо со мной, как со школьницей.

Шевердук едва заметно усмехнулся.

– После обеда жду вас в ординаторской. Попробуем выработать новую методику лечения для вашего друга Мусорова. Не опаздывайте.

– Не опоздаю.

Шевердук ушел, а Вера еще с минуту стояла посреди коридора – стояла и не верила, что так легко отделалась.

В столовую Вера не пошла. Сунув в сумочку компакт-диск с записью беседы с Осадчим, она быстро вышла из клиники и торопливо зашагала к коттеджу. Ей не терпелось показать запись мужу.

Дошла минут за десять. «Только бы Лешка оказался дома…» – мысленно молилась она, в волнении открывая дверь.

И ее молитвы были услышаны. Когда Вера вошла в мастерскую, Алексей торопливо набросил на мольберт покрывало, скрывая незавершенную картину от глаз жены.

– Ты чего? – удивленно спросил он.

– У нас обед, – выпалила Вера, на ходу снимая плащ.

– Но ты никогда не при…

– Сегодня пришла, – не дала мужу договорить Вера. Швырнула плащ на стул и прошла к столику, на котором все еще стоял лэп-топ. – Леш, у меня запись разговора с Осадчим. Будь добр – посмотри!

– Ты встречалась с ним?

– Да… Как он тут у тебя открывается?

– Сначала нажми на кнопку питания.

Вера нажала на кнопку и торопливо вставила диск в привод лэп-топа. Затем уставилась на монитор.

– Чего он так долго не включается?

– Винда глючит, вот и тормозит, – объяснил Алексей, усаживаясь рядом. В руках у него были блокнот и карандаш.

Теперь они оба смотрели на синий монитор компьютера.

– Блин… – прорычала Вера, сжимая кулаки. – Может, его стукнуть?

– Я тебе стукну! – с напускной строгостью проговорил Алексей. – Я за него полторы штуки отдал.

Наконец на экране ноутбука возникла заставка, изображающая заснеженный горный пейзаж.

– Ну, вот, – сказал Тенишев и взялся за «мышь». – Сейчас запустим.

Прошло еще несколько секунд, в течение которых Вера нетерпеливо ерзала на месте. И вот появилось лицо Евгения Осадчего. Алексей щелкнул клавишей «мыши» и запустил картинку.

– Это опять вы?

– Да, это опять я.

– Еще немного, и вы станете опытным м-мошенником. А почему вы такая грустная? Что-то с-случилось?

– Нет.

– Тогда улыбнитесь: вас снимает скрытая камера…

– Убери звук, чтобы он тебя не отвлекал, – попросила Вера.

Алексей заблокировал звук. Затем, прищурив темные глаза, уставился на правую руку Осадчего.

– Кажется, есть, – художник взял карандаш на изготовку.

Через десять минут Алексей откинулся на спинку дивана и облегченно вздохнул.

– Готово. Прочитать все вместе?

– Давай, – кивнула Вера.

Тенишев опустил взгляд в блокнот и прочел:

– «Лаборатория… опыты… сводят нас с ума… это кошмар».

– Все?

– Все, – Алексей отложил блокнот и спросил, глядя на жену: – Ну? И что все это значит?